Основа Православия в единомыслии | Санкт-Петербургские епархиальные ведомости

СВЯТЫЕ ОТЦЫ ЦЕРКВИ

Свт. Феофан Затворник

Основа Православия в единомыслии; начало его — что всегда всеми и всюду было исповедуемо; крепость и стойкость — в ведении истины.

(8 марта 1864 года, в Неделю Православия)

Ныне празднуем мы торжество Православия — победу истины над ложью и заблуждением.— Как после обыкновенной победы, победители провозглашают о главных схватках с врагами, в которых взяли над ними верх, и восхваляют мужественнейших вождей своих и ратоборцев в поучение последующим родам: так святая церковь — столп и утверждение истины, в разные времена подвергавшаяся нападениям суемудрия, враждебного истине, и со славою отразившая их, установила торжественно возвещать ныне о своих победах, осуждая врагов истины, обличая лживые их рассуждения, и в то же время провозглашая святую истину и прославляя поборников ее, чтоб верные сыны ее знали, чего хочет она, и предохраняли себя таким образом от тех же, или подобных заблуждений. Слыша это, прославим Господа, подарившего торжество истине, чтоб она, как свет во тьме светила во мраке заблуждений человеческих и указывала неложный путь ищущим пути правого.

Господь блюдет: кто похитит?! Но не забудем, что Господь блюдет не одною Своею сверхъестественною силою, а вместе так благоволил устроить святую Церковь, что она и была и пребудет способною навсегда сохранить эту истину, при Его руководстве. В этом смысле наш долг в отношении к святой истине двоится: что от Господа к хранению ее, то приемлем благодарно и послушно,— что от Церкви, к тому, как верные сыны ее, и мы должны и сознать свою обязанность, и оказывать посильное содействие, и это всякий: и большой, и малый, и посвященный, и непосвященный.

Вот мысль, которая не всеми признается, и еще меньшим числом исполняется. Я хочу приблизить к ней ваше убеждение.

В чем та сила к хранению истины, которую положил Господь в самой Церкви Своей? — В единомыслии.

Смотрите, как пошла истина Христианская по земле. Пришел Господь и научил святых Апостолов; потом Пресвятого Духа на них ниспослал, Которым укрепляемы и просвещаемы, они всюду разнесли единую небесную истину. Как Един Господь, и Един Дух,— то учение всюду было едино.— Един Господь,— говорит Апостол,— едина вера. Почему едино тело и един дух, как и призваны все в едином уповании звания (Еф. 4,4, 5). Так единодушие, единоверие, единомыслие стало существенною чертою в Христианстве, как бы исходным началом его жизни,— краеугольностью основания в его стоянии.— И святые Апостолы так много дорожили им, что в своих наставлениях поминутно обращались к убеждениям в нем: и нет речи, нет послания, где бы не упоминалось о том.— То внушают они быть единодушными и единомудренными (Фил. 2,2; 1 Петр. 3, 8), то убеждают подвизатися о преданней вере святым единою (Иуд. 3), тщательно блюсти единение духа в союзе мира (Еф. 4, 3),— то хвалят тех, кои истиною стоят во едином духе, не колеблющеся ни о едином же от сопротивных (Фил. 1.27,28), то предостерегают от влияния всяким ветром учения (Еф. 4, 14), то строго обличают за разделение, и именно — в учении (1 Кор. 1).

Сей дух единомыслия, внедренный святыми Апостолами в верующих, навсегда пребыл между ними и стал потом главным началом ведения Христианского, и пробным камнем для различия истины от лжи. Кто искал истины, кто смущался ложью, кто требовал удостоверения, тому говорили: ступай в Иерусалим, в Антиохию, в Александрию, в Ефес, в Рим.— Там Апостолами посеяна истина,— и как везде учат, так и веруй.— Или — истина в том и том: — так все везде учили и учат.— И это — все, везде, всегда — стало термином, характеризующим истину Христианскую.

Как веровать и учить должно? — Так, как все везде и всегда веровали и учили.

Этим-то единомыслием от начала до сегодняшнего дня поверялась истина Христианская, и обличалась ложь: ибо оно не в книгах только изображалось, а было живо в умах и сердцах, и составляло действительное всех настроение. Почему, как только обнаруживалось где-либо, какое-либо разномыслие, оно тотчас было замечено всяким и всяким обличаемо и выставляемо на среду, как дело, отступающее от общего порядка,— беззаконное.— Арий начал говорить: было время, когда не было Сына, разумея второе Лицо Пресвятой Троицы. Это тотчас привело всех в движение.— Один, другой, третий спрашивали: как не было? можно ли, чтоб не было? — откуда эта новость? Из Александрии движение это перешло в другие епархии, там — по всей Церкви.— И всюду ложь была обличена, и утверждена истина единомудренным всех исповеданием. То же было и с Несторием.— Проповедник, проповедовавший под его руководством, употребил одно слово о Божией Матери: Христородица. Это новое слово всех встревожило. Как, говорят, Христородица? Она Бога нам роди во плоти, и есть воистину Богородица, как и Елизавета еще в начале исповедовала, говоря: откуду мне сие, да приидет Мати Господа моего ко мне (Лк. 1, 43). Так заговорил народ, клир, власти,— и до царя. И еретика обличили, несмотря ни на какие его хитрости.

Очевидно теперь вам, что сила к сохранению истины, лежащая в самой Церкви,— это есть живое единомыслие членов ее,— то, когда истина живет в умах и сердцах всех и всеми обладает, когда, по Апостолу, все тожде мудрствуют друг ко другу... (Рим. 15,5),— вcu тожде глаголют и бывают утверждены в том же разумении и в той же мысли (1 Кор. 1, 10).

На эту истину имел я намерение навести мысль вашу не за тем, чтоб оправдывать на основании ее суд Церкви, который вы услышите,— а затем, чтоб приблизить к сознанию вашему лежащие на всяком Христианине обязанности к сохранению истины.

Если честь хранения истины вверена самой Церкви, т. е. всем членам ее, сила же к такому сохранению сокрыта в единомыслии,— и единомыслии живом, то очевидно, что всякий, по мере способов и сил, должен войти в это единомыслие и потом держать себя в нем — узнать эти всюду всеми всегда содержимые истины и хранить их.

Чтоб хранить истину, надо ее возыметь,— чтобы иметь, надо ее узнать. Таким образом всякий, ведущий Христианскую истину, становится хранителем, блюстителем и защитником ее. Чем более ведущих истину, тем сильнее защита ее, тем безопаснее сама она,— не сама в себе, а в среде людей. Напротив, чем менее ведущих истину, тем менее оплотов против лжи,— тем опаснее положение истины среди нас. Ибо в этом случае, явись какое ложное учение, неведущий истины пропустит ложь, потому что нечем ему распознать и обличить ее. От него она перейдет к другому неведущему, от другого к третьему,— и так далее. Ложь войдет и вытеснит истину.— Прав ли тот, кто пропустил ее?! Никак. Это будет то же, как если бы воин, по небрежности не узнавший пароль, пропустил врага в стан. В этом отношении, стало быть, всякий неведущий истины есть уже изменник ее, и изменник общества верующих или святой Церкви.— Строго? Но так есть.

Само собою разумеется, что эта вина падает всею тяжестью на тех, кто имеет силы и способы узнать истину и не узнает,— т. е. преимущественно на класс образованный. В какой мере виновны в этом образованные нашего отечества, сами знаете.— Сами знаете, какое начало проходит всюду у нас разномыслие с Христианским учением. А оно переходит через них,— хотя не есть их изобретение.— Берут у других и передают. Стали бы они брать чужую ложь и передавать своим, если бы знали свою истину? — И от них перенимают ее опять незнающие истины Христианской,— и потому, что не знают ее. Странный ходит у нас предрассудок, что как скоро мирянин, то ему нет нужды утруждать себя полным знанием Христианской истины,— стыдятся взяться за этот труд,— стыдятся заявить сие знание, если имеют его,— и тем более заступиться за него.— И расширяется у нас таким образом область лжи и царство отца ее.

Иной скажет: я сам дошел до выводов, не сходных с Христианством. Сомнительно.— Верно то, что попалась чужая, противная Христианству книжка,— прочитал и сбился с толку; сбился же с толку потому, что неведущему дела и обманчивые вероятности кажутся делом,— а проверить ложное показание и выслушать противоположную ему истину недостало охоты, по равнодушию: схватили призрак и, думая, что обладают истиною, довольны.

Иных увлекает страсть к самостоятельным воззрениям, а сию самостоятельность меряют они независимостью от Христианского учения, отчуждением от него, противлением ему. И это опять от незнания Христианства, которое одно дает опору самостоятельности.— Самостоятельность — хорошее дело. Но надо найти верную точку для стояния.— Христианство основано на истине Божией.— Где найти лучшее основание? Бог учит разумных тварей. Долг разумных тварей внимать этому учению, и всякий внимающий несомненно будет знать истину; ибо Бог есть Сам истина.— Бог издревле говорил в пророцех своих, в последок дней говорил нам в Сыне Своем, Сыне Божий, и Господь передал истину святым Апостолам, Апостолы Церкви.— В Церкви же что признается истинным несомненно? — то, что всеми всегда и всюду было исповедуемо. Стань на сию точку сам,— и будешь самостоятелен — самостоятельностью самою верною и незаблудною, хотя она будет отрицанием самостоятельности, как ее обычно понимают. Обыкновенная самостоятельность есть особенность знания, а Христианская есть общность верования. Христианин чужд того позыва, чтоб все по-своему понимать; а ищет одного,— как все всегда понимали вещи и судили о них. По его убеждению отособиться — значит, отпасть от истины,— и, следовательно, не к совершенству идти, а в пагубу. Но, подчиняясь общему верованию, он не думает, что теряет самостоятельность.— В этом общем он усвояет себе только начала,— начала верные, ибо они от Бога исходят,— и решает не заблудно,— ибо исходит от истинных положений, запечатленных Божественным авторитетом. Все ереси и все лжи произошли от нарушения сего основного правила истины. Ересь есть суждение о чем-либо по-своему, не соображаясь с тем, как судить о том предал Церкви Господь. Арий стал судить о Господе по-своему, и впал в ересь, не признавая единосущия Его Богу Отцу и Духу Святому.— Лютер стал по-своему составлять систему Христианского учения,— и сколько лжей изобрел? — Тоже и папа, тоже и все новые заблужденники. Когда рождается вопрос, Христианин ищет разрешения ему не в себе, не в своем постижении, а в общем всех исповедании. Не то, чтоб он сам не рассуждал и не построевал никаких соображений; они у него роиться могут быстрее, нежели у кого-либо. Но дело в том, что он цены им не даст никакой до тех пор, пока не проверит общим учением. Согласны они с сим учением, он оставляет их за собою,— не согласны, отвергает.— И в этом покой его.— Он стоит на сем общем, как на твердом камне. Ибо по нему восходит он к Богу, как источнику.

Сказанного достаточно, думаю, в побуждение к полному познанию Христианской истины и к избранию верного к тому пути. Понудим, братие, себя узнать ее и, узнав, стать защитниками ее, учась сему у Церкви и тех поборников, каких она прославляет. Сколько трудов было у Церкви в борьбе за истину?! Сколько попечительных о ней действий у Господа?! — и все это будто туне!

Будем молиться, да пребудет торжествующею всегда истина, предлагая и себя в верные орудия хранения и защиты ее.— Аминь.

Другие статьи автора:

← Предыдущая статья | Выпуск 13 (22.03.1995 г.) . Содержание | Следующая статья →
← Предыдущая статья в этой рубрике | Следующая статья в этой рубрике →