РУССКАЯ ГОЛГОФА XX ВЕКА
Л. Ф. Черновская, И. В. Попов.
Новосвященномученик Иоанн Кочуров, пресвитер Царскосельский —
первомученик Русского духовенства
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Житие — см. «С.-Петербургские епархиальные
ведомости, выпуск 13, стр. 33—41»
После мученической кончины протоиерея Царскосельского Екатерининского собора о. Иоанна Кочурова, зверски убиенного большевиками 31 октября 1917 года на окраине Царского Села, семья Кочуровых продолжала жить в церковном доме собора, где занимала полвину второго этажа, окнами на храм.
Матушка Александра Васильевна (Кочурова) осталась вдовой с семью детьми на руках. А через три дня после убиения о. Иоанна трагически погиб1 17-летний сын пастыря-мученика юнкер Александр, бывший свидетелем, идя следом за убийцами, как возле Кузьминского кладбища расправились с его отцом: не тратя пуль закололи штыками. На теле убитого осталось 17 ран2. Александр позвал людей, тело священника доставили в Царскосельский Городской (б. Дворцовый) Госпиталь, что в конце Колпинской улицы (ныне больница им. Семашко), где оно сутки оставалось в госпитальной церкви Божией Матери «Всех Скорбящих Радосте».
4 ноября 1917 года в Екатерининском соборе состоялось отпевание 46-летнего протоиерея-мученика, первым в XX веке из Русского духовенства претерпевшего от безбожников смерть за Христа. В этот же день состоялось погребение приснопамятного о. Иоанна в усыпальнице под Константино-Еленинским (левым) приделом собора, в стене. Усыпальница была местом захоронения прежде почивших священников царскосельского собора, здесь был погребен также градоначальник Царского Села генерал-майор Я. В. Захаржевский (t сер. XIX в.).
В день престольного праздника, на память св. великомученицы Екатерины, 26 ноября 1917 г., панихиду по убиенному протоиерею Иоанну в усыпальнице собора отслужил Митрополит Петроградский и Гдовский Вениамин, также будущий новомученик († 1922), возгавивший в этот день в храме служение Божественной литургии, и посетивший после того осиротевшую семью о. Иоанна в церковном доме.
Прибывший в конце 1917 года в Петроград по делам Херсоно-Одесской епархии настоятель Скорбященской церкви Одессы о. Иоанн Надзельницкий, желавший встретиться в столице с отцами-миссионерами, с которыми он на протяжении многих лет утверждал православную веру в Северной Америке, посетил и Царское Село, где, как он знал, служит протоиерей Иоанн Кочуров. Встретиться друзьям сопастырям, столько пережившим вместе на нелегких путях православного миссионерства, помешало царскосельское злодеяние и мученическая кончина о. Иоанна.
В письме Святейшему Патриарху Московскому и всея Руси Тихону, исповеднику († 1925), возглавлявшему в 1888—1907 гг. Северо-Американскую епархию и близко знавшего отцов миссионеров, о. Надзельницкий так описывает представшую его взору картину и пережитое в Царском Селе: «Взгляду моему предстал растерзанный храм, убитые горем родные и близкие, рассеянный приход... С ужасом узнал я о том, что отец Иоанн убит озверевшей толпой в своем храме... став первой жертвой Всероссийской Православной Церкви. Кончина отца Иоанна Кочурова — мученическая, такой смерти может ожидать всякий добрый русский пастырь, стоящий на страже покоя и блага своей паствы. Владыко святый, мрачные тучи облегли весь горизонт Святой Руси. Мрак тяжелый, жуткий — мрак Голгофы... Горе идет, беспощадное братоубийство и исповедников Христа. Вздымайте Ваши руки в молитве за русский народ пред престолом Всевышняго. Ваши святительские молитвы, поддержанные и усиленные огнем веры всех чад Православной Церкви, разгонят временную тьму, и снова воссияет лучезарно, как встарь, крест Христов над Святой Русью, польются покаянные слезы народа русского, народа-богоносца. И вновь в дорогом нашем Отечестве водворится мир». Однако, кровавые события в Царском Селе были только началом Крестного пути Русской Церкви и Русского народа.
Шла по этому пути и семья о. Иоанна Кочурова. Вскоре после его мученической кончины младшего сына о. Иоанна забрали в детский дом, а матушке Александре Васильевне с остальными детьми оставили одну комнату — так она и растила их одна, перебиваясь с хлеба на воду.
Вспоминает внучка о. Иоанна Кочурова, Людмила Григорьевна Кочурова (Кузьмина): «Мой отец, Григорий Иванович, родился в 1907 году в Америке, в Чикаго. Рано пошел работать, рано женился и жили мы в пос. Коммунар. В 1935 г., после убийства Кирова, отца и мать арестовали и выслали в Саратов. Нас с сестрой Анной забрала к себе бабушка, Александра Васильевна Кочурова. Помню, что порой к бабушке подходили люди, и, становясь на колени, целовали ей руки. Она всегда очень смущалась и просила этого не делать. На мой вопрос, почему они так поступают, оказывая такое почтение, она отвечала, что все это почтение и любовь они выказывают в память дедушки...
В 1937 году, когда в Саратове случился взрыв на рынке, всех ленинградцев, сосланных туда по «делу Кирова», отправили в Вятские концлагеря. В 1938 году отцу удалось сообщить письмом, что он осужден «тройкой» на 10 лет, и его везут в лагеря, а в 1943 году мы получили бумагу, что он умер от воспаления легких в ... Саратовской тюрьме.
Когда я училась в первом классе, пришла в школу № 3, где теперь дворец творчества юных (б. Царскосельская женская гимназия, на углу Соборной пл. и Леонтьевской улицы), а учительница говорит: «Не здоровайтесь с ней, дети, она — дочь врага народа». А потом полкласса стали «детьми врагов народа», и сама учительница — «враг»...»
Жили дети «врага» очень скудно. Ходили в булочную Филиппова... нюхать булочки, а в Густерина — колбасу. Белого хлеба никогда не видели. Ели луковый суп. Бабушка заменила девочкам и отца, и мать — Ольга Григорьевна мыкалась все это время по чужим углам в Саратове: в Пушкин ей вернуться не разрешали...
 |
Екатерининский собор до 1939 года оставался действующим. Последним настоятелем его был протоиерей Феодор Забелин. В 1920—1930-х годах власти часто устраивали «атеистические шествия» вокруг собора, с красными флагами и песнями, особенно в дни церковных праздников, на Пасху, когда вокруг собора шел пасхальный крестный ход. Шествия организовывал комсомол, революционными песнями комсомольцы старались перекричать церковное пение и звон колоколов.
На Пасху к Екатерининскому собору со всех улиц города стекались празднично одетые жители. В руках у них в белоснежных платочках — пасха, крашеные яйца, кулич. Собор был переполнен. А недалеко от забора стоял грузовик с киноаппаратурой. Механики вешали на забор полотняный киноэкран, с которого неслись песни: «Долой, долой монахов, долой, долой попов. Залезем мы на небо, разгоним всех богов...» и так далее в том же духе.
В начале лета 1939 года, рано утром жители близлежащих домов были разбужены взрывом — это ушел в небытие уникальный собор. Он не рассыпался, а развалился на огромные глыбы...
Из воспоминаний старожилов Царского Села: «...В 5 часов утра милиция стала на свои места дежурить, я с тетей Соней стояла в калитке ворот рядом с военкоматом. В 5 часов 30 минут включили взрывное устройство, а мы стояли и боялись шевельнуться. Собор спокойно поднялся вверх примерно на 120 или 160 сантиметров. И был такой тихий звук, как будто он сказал «ох-х-х» протяжно и стал тихо опускаться, а когда дошел до земли, то как будто сделал выдох. И сразу вокруг из-под низу пошел дым ярко-розового цвета...»3
«Помню, как после взрыва весь день и ночь ходили вокруг собора по улицам старушки в скорбном молчании. Теперь понимаю, что это были верующие и те жители города, которые скорбели об утрате, понимали, что теряет Родина. А мы, дети, молча наблюдали за всем этим и понимали, что-происходит что-то непонятное и недопустимое, хотя в семьях, и да и везде, об этом не говорили, время было такое. Все это осталось в нашей памяти и сердцах до конца наших дней. Мы до сих пор называем сквер Соборным Садиком»4.
Собор был ограблен перед смертью. Топорами изрублены его иконы, молотками разбит его хрусталь, и золото смыто растворами. А мертвые в его чреве? Они умерли снова, и никем не оплаканы, остались лежать в общей могиле на площади, теперь безымянной...
 |
Рассказывает Л. Г. Кочурова (Кузьмина): «В 1939 году, незадолго до взрыва собора, к бабушке поздно вечером пришел какой-то человек. Я сама это помню — мне было уже двенадцать. Человек о чем-то шептался с бабушкой. Это был инженер, который готовил собор к взрыву — снимал план, обмерял толщину стен. Потом он отказался взрывать, взрывал другой человек — тот, что погиб вскоре после уничтожения собора и похоронен на Казанском кладбище5. Инженер предложил бабушке перезахоронить деда — так делали те родственники похороненных в соборе, что были побогаче. У нас не было денег, и было решено замуровать гроб в стену нижнего подвала, расположенного под усыпальницей. Инженер сказал, что нижний подвал не пострадает от взрыва — для того, чтобы взорвать его, нужен глубинный заряд такой мощности, что на воздух взлетит Гостиный двор.
Мы пошли в собор, спустились в склеп и увидели несколько саркофагов со снятыми крышками. Мы попрощались с дедом. Бабушка сказала: «Этот собор для него — последняя усыпальница, и пусть он здесь и останется». Позже инженер водил нас и показал то место, где именно замурован гроб с телом деда. Я запомнила это место. А через несколько дней, рано утром, часов в пять, собор взлетел на воздух. Муж моей тетки сфотографировал момент взрыва — когда купола отделились от стен. К сожалению, фотография эта утеряна...»
А потом пришла война. Последним эшелоном Людмила была эвакуирована во Мгу. Бабушка осталась в Царском, где умерла в зиму 1941/42 гг. от голода и была похоронена вместе со своим братом, также умершим от голода, прямо на обочине Московского шоссе, напротив дачи Чернышевых.
Дочь врага народа, внучка «чуждого элемента», Людмила Кочурова в 1943 году окончила школу радистов и пошла на фронт. Демобилизовалась в самом конце войны после тяжелой контузии, но медаль «За победу над Германией» не дали: «разрешили воевать, и хватит с тебя!». Награда была вручена ей лишь после реабилитации «сына попа».
В 1960 году, на гребне новых антицерковных гонений в СССР, вошедших в историю под названием «хрущевских», на месте взорванного собора на центральной площади Царского Села власти решили установить памятник Ленину.
Наш город в день весенний
Сверкает красотой,
А в самом центре Ленин
Стоит тут как живой.
Он здесь бывал в те годы,
Любимый вождь родной,
Когда заря свободы
Вставала над страной.
И вот теперь навеки >
Он встал тут, величав,
Ведь в каждом человеке
Жив образ Ильича.
А. Соловьев
Большое волнение охватило жителей города Пушкина, когда они пришли на открытие памятника В. И. Ленину в центральном сквере. Сердечное спасибо нашей родной Коммунистической партии и Советскому правительству за дорогой подарок к 1 Мая — монументальный памятник великому Ленину!» — писала в 1960 году газета «Вперед» (б. «Большевистское слово»). Так вместо соборного храма города-резиденции Русских Царей, хранящего под спудом мощи первомученика Русского духовенства,— первой жертвы антихристианских гонений в России в XX веке, встал памятник их главному инициатору и организатору.
Не знает Людмила Григорьевна могилы отца, лишь десять верст лесной просеки, вырубленной заключенными и ставшей могилой для многих, указали ей в Вятских краях. Неизвестна точно и не отмечена крестом могила дорогой «бабуленьки» — матушки Александры Васильевны Кочуровой в Царском. А еще одна родная могила, деда-священника — под монументом Вождя на центральной площади Царского Села... «Распятаго же за ны, и страдавша, и погребенна».
 |
Прикровенное почитание мученического подвига отца Иоанна всегда существовало и в Петроградской епархии, и в целом в России, однако широкое открытое исповедание о. Иоанна Кочурова как первомученика Русского духовенства началось в Америке, чему немало способствовала добрая память о нем и о его подвижнической деятельности среди прихожан Чикаго, Нью-Йорка и других городов Северо-Американской епархии.
Широко известны среди православных в рассеянии, а затем и на Родине, подвиг и мученическая кончина о. Иоанна стали благодаря капитальному 2-х томному труду протопресвитера Михаила Польского «Новые Мученики Российские». Отцу Михаилу, бывшему узнику Соловков, сумевшему чудом выбраться из страшного концлагеря на Белом море, удалось нелегально пересечь всю Россию и через Персидскую границу бежать из СССР. Зная лично многих новомучеников и исповедников Православия из числа заключенных в Соловецком лагере, слыша о них, а затем от русских изгнанников о мученической кончине их родственников, близких или сослуживцев, пострадавших за Христа от безбожников в годы Красного террора, погибших в застенках ЧК— ОГПУ—НКВД или в ГУЛАГе, о. Михаил всю свою оставшуюся жизнь посвятил собиранию материалов о новомучениках. Порой скудные и не всегда точные, они тем не менее послужили отправной точкой к осознанию русскими людьми, в рассеянии сущими, Крестного Голгофского пути России в XX веке, а затем способствовали, совершенному по благословению Синода Русской Православной Церкви Заграницей Архиерейским собором в 1981 году, прославлению во святых всех пострадавших от безбожников в России мучеников и исповедников Православной веры6. Торжество происходило 31 октября и 1 ноября н.ст. 1981 года при огромном стечении молящихся в Синодальном соборе Знамения Божией Матери в Нью-Йорке.
Прославление было совершено Зарубежной частью Русской Православной Церкви, так как Русская Церковь во всей своей полноте не могла этого сделать, будучи несвободной в своих действиях. Поэтому Русская Зарубежная Церковь выступила выразительницей голоса многострадальной Русской Церкви, гонимой и преследуемой, посчитав своей обязанностью сделать то, что в России в тех условиях не могло быть совершено. Но из России доносились многие и многие голоса, не только сочувствовавшие прославлению новомучеников, но и умолявшие о том, чтобы это прославление совершилось как можно скорее.
В числе прославленных мучеников был и о. Иоанн Кочуров. После канонизации были написаны и отдельные иконы новосвященномученика. Известна одна из них, где изображены свт. Патриарх Тихон и сщмч. Иоанн, поддерживающие выстроенный усердием их, — святителя и пастыря, — Свято-Троицкий сбор в г. Чикаго. Благодаря совершенному в 1981 году прославлению во святых, через почитание написанных образов святого, ширилось почитание сщмч. Иоанна среди Северо-Американской паствы и русского рассеяния. Распространилось оно и на приходы «Американской Автокефальной Православной Церкви» (Американской митрополии), в юрисдикции которой к тому времени находились многие старинные Северо-Американские православные храмы, связанные с именем о. Иоанна.
В России же сведения о жизни и мученической кончине сщмч. Иоанна оставались до начала 1990-х гг. лишь достоянием семейной хроники семьи Кочуровых, немногочисленных старых прихожан, — петербуржцев и царскоселов, да еще, пожалуй, общественности, интересующейся церковной историей.
Широкое почитание на Родине стало возможным лишь после того, как в праздник Введения во храм Пресвятой Богородицы, 21 ноября/4 декабря 1994 года Архиерейским собором Русской Православной Церкви были причислены к лику святых священно-мученики потоиерей Иоанн Кочуров и протопресвитер Александр Хотовицкий. Прославление было совершено по ходатайству митрополита всея Америки и Канады Феодосия (Американская Митрополия), в епархии которого в начале нашего века священно-мученики-миссионеры несли свое пастырское служение. В 1993—1994 гг. Комиссия по канонизации при Священном Синоде Русской Православной Церкви изучила жития новомучеников и представила документы к их прославлению предстоящему Архиерейскому Собору, проходившему в московском Свято-Даниловом монастыре с 16/29 ноября по 21 ноября/4 декабря 1994 года.
 |
 |
ДЕЯНИЕ ОСВЯЩЕННОГО АРХИЕРЕЙСКОГО СОБОРА
РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ,
проходившего в Москве, в Свято-Даниловом мужском монастыре
16/29.11— 21.11./4.12.1994 года
О КАНОНИЗАЦИИ ПРОТОИЕРЕЯ ИОАННА КОЧУРОВА
(1871—1917)
Во имя Отца и Сына и Святого Духа!
Осознавая свою нерасторжимую связь с сонмом новомучеников Российских, Русская Православная Церковь продолжает поименное прославление тех, кто в годину гонения, воздвигнутого на Православную Церковь в России, в благочестивой жизни и мученической кончине своей являл высокий идеал, заповеданный Церкви Христовой св. апостолом Павлом: «живем ли — для Господа живем; умираем ли — для Господа умираем» (Рим. 14, 8).
Первым священнослужителем Русской Православной Церкви, которого Господь наш Иисус Христос сподобил в XX веке принять мученический венец от богоборческой власти большевиков, первым убиенным русским православным священником, о котором святой исповедник Патриарх Тихон сказал, «что украшенный венцом мученичества, почивший пастырь предстоит ныне Пресолу Божию в лике избранников верного стада Христова», — суждено было стать усердному приходскому священнику и вдохновенному «даже до смерти» (Откр. 12, 11) свидетелю Истины Христовой протоиерею Иоанну Кочурову, принявшему мученическую смерть от богоотступников и богоборцев 31 октября 1917 г. в Царском Селе.
Освященный Собор, рассмотрев подвижническое служение и мученическую кончину протоиерея Иоанна Кочурова и удостоверившись в его подвиге, определяет:
- Протоиерея Иоанна Кочурова, убиенного в Царском Селе гонителями Церкви Христовой 31 октября (старого стиля) 1917 г., причислить к лику священномучеников для общецерковного почитания.
- Честные останки священномученика Иоанна, преданные погребению в Царском Селе, именовать отныне святыми мощами, до времени их обретения оставив на Божие Произволение.
- Службу священномученику Иоанну после сего дня прославления отправлять общую по чину мученическому и благословить составление ему особой службы.
- Память священномученику Иоанну праздновать 31 октября по Юлианскому календарю.
- Включить в Собор новомучеников и исповедников Российских священномученика Иоанна.
- Писать новопрославленному священномученику Иоанну икону для поклонения согласно Определению Седьмого Вселенского Собора.
- Напечатать житие священномученика Иоанна для назидания в благочестии чад церковных.
- От лица Освященного Собора объявить о сей благой и благодатной радости прославления нового Российского священномученика пастве Всероссийской.
- Сообщить имя новопрославленного священномученика Предстоятелям братских Поместных Православных Церквей для включения его в святцы.
Предстательством и молитвами священномученика Иоанна да укрепит Господь веру всех верных чад Русской Православной Церкви и ниспошлет им Свое благословение. Аминь.
21 ноября/4 декабря 1994 года, в праздник Введения во храм Пресвятой Богородицы, первый молебен священномученикам Иоанну и Александру был отслужен в Успенском соборе Московского Кремля участниками Ариерейского собора Русской Православной Церкви.
Первый в С.-Петербургской епархии молебен сщмч. Иоанну Кочурову был соборне отслужен после Божественной литургии в день престольного праздника иконы Божией Матери «Знамение» в Знаменской Царскосельской церкви 27 ноября/10 декабря 1994 года Преосвященным Симоном, епископом Тихвинским в сослужении петербургского, царскосельского и павловского духовенства. После молебна в переполненном прихожанами храме вокруг церкви состоялся крестный ход с образами Пресвятой Богородицы «Знамение» и новопрославленного небесного заступника Царского Села.
Спустя 17 дней, 14/27 декабря, молебен новосвященномученику Иоанну Кочурову, пресвитеру Царскосельскому, впервые был отслужен клиром Софийского Царскосельского собора на Соборной площади Царского Села, — на месте храма св. Екатерины. С этого дня крестные ходы из Знаменской церкви на площадь и молебны у мощей св. Иоанна стали регулярными, совершаемыми каждое воскресенье.
В праздник Собора Новомучеников и Исповедников Российских, праздновавшийся в 1995 году 23 января/5 февраля 1995 года на Соборной площади царскоселами был воздвигнут семиметровый осьмиконечный деревянный крест, — в память стоявшего на этом месте Екатерининского собора и в память священномученика Иоанна Кочурова. На площади у воздвигаемого Креста сошлись три многолюдных крестных хода — из Знаменской церкви, Софийского и Феодоровского соборов. Все царскосельское духовенство соборне отслужило у Креста молебен Новомученикам и Исповедникам Российским, за которым молилось более пятисот человек. Умилителен был сам подъем Святого Креста, — под пение молитв Честному Кресту и тропаря Новомученикам, духовенство и миряне на руках подняли крест и установили его вертикально в деревянном срубе на центральной части площади. Праздник Новомучеников Российских в Царском Селе стал воистину Торжеством Православия, ибо именно в этот день, когда Святая Церковь вспоминает всех убиенных за Христа «от безбожных и злых» за годы советского лихолетья и гонений на веру, в центре Царского Села над мощами первомученика Русского духовенства, открывшего синодик новомучеников и исповедников XX века, был воздвигнут православный крест, как дань памяти святому и акт покаяния о содеянном в годы большевицкого террора.
Несмотря на раздраженные выкрики воинствующих коммунистов и иных противников установки креста на месте собора, пришедших на площадь защищать памятник своему кумиру (наиболее рьяные из них даже пытались топтать горящие у Креста свечи), ни на выжидательную позицию властей Царского Села, с одной стороны, — убоявшихся препятствовать православным, с другой — не желавших ссориться с коммунистами и принять решение о снятии и переносе в другое место стоящего на мощах мученика памятника Ленину, Святой Крест вознесся высоко над площадью. И всем стало видно, что стоящее спиною ко Кресту изваяние главного гонителя Церкви и разрушителя России, несмотря на подпирающий его гранитный постамент, кажется убогим карликом по сравнению с древом Креста Господня.
«Доколе, Господи, не мстишь за кровь и слезы?» (Откр. 6, 9—10) — спрашивали отмывшиеся кровью, пролитой за Господа. Веруем, недалек тот день, когда памятник злодею будет убран с Соборной площади, а на святом месте будет воздвигнута православная часовня во имя новосвященномученика Иоанна Кочурова, предтеча возрожденного Екатерининского собора.
Казалось, имя св. о. Иоанна забыто и никто не помнит о подвиге его в конце XX века. «Однако подвиг торжествует над страхом. Вечная жизнь Духа побеждает временную плоть. Безмерное высится над мерным, смертию смерть поправ.
Так было на Голгофе Иерусалимской. Так было на Голгофе Соловецкой, на острове — храме Преображения, вместившем Голгофу и Фавор, слившем их воедино»7. Так — на Русской Голгофе Екатеринбургской и Царскосельской. И, воистину, преображались души православных царскоселов, ибо события этого дня напомнили им, как «неся крест Свой, Он вышел на место, называемое Лобное, по-еврейски Голгофа, там распяли Его...» (Ин. 19, 16—17), и вспомнили они что именно здесь в Царском Селе начался путь Святой Руси и Русского народа на свою Голгофу. И именно здесь, ныне, как на Голгофе во времена свв. Константина и Елены, состоялось утверждение Св. Креста.
И чувствовали многие, что совершается, быть может, начало обетованного воскресения Руси, распятой за грехи мира, униженной и поруганной. Страданиями, верим, очищается она, безмерная в своем падении, и, верим, очистится и воссияет светом Божией правды.
Тропарь, глас 1.
Любовию к Богу распаляем, веры ради пострадал еси даже до крове, живот свой за Христа и ближних положил еси, сего ради венец правды от Пресвятыя Троицы восприял еси, священномучениче Иоанне, моли Всеблагого Бога отечествие наше и церковь святую сохранити в мире и спасти души наша.
Кондак, глас 8.
Ревностно пастырское служение свое исполняй, ты яко жертву благоприятну душу свою Богу принесл еси, священномучениче отче Иоанне, моли Бога мир мирови даровати и душам нашим велию милость.
Величаем тя, священномучениче отче наш Иоанне, и чтим честная страдания твоя, яже за Христа претерпел еси.
1 Не перенеся убийства отца, Александр покончил с собой; погребен на Казанском кладбище в Царском Селе. Точное место захоронения утеряно.
2 В семье о. Иоанна долго хранилось пальто, продырявленное в 17-ти местах, бывшее на нем в день гибели.
3 Н. Н. Алексеева. «Я помню...». Газета «Вперед», г. Пушкин, 09.01.1991 г.
4 А. К. Чернат. «Собор — в моем сердце, в моей памяти!» Газета «Вперед», г. Пушкин. 09.01.1991 г.
5 Горный инженер Эдуард Нильсен, погиб через 2 месяца после уничтожения собора, в августе 1939 года, при взрыве на Карельском перешейке.
6 Память Собора Новомучеников и Исповедников Российских, от безбожников избиенных, была впервые установлена на Поместном Соборе Русской Православной Церкви 1917— 1918 гг.
7 Б. Ширяев. «Неугасимая лампада». 1954.