Вечная память почившим
Монахиня Фекла (Коняшова)
25 января 1997 г., после непродолжительной болезни завершилась земная жизнь настоятельницы Введено-Оятского женского монастыря С.-Петербургской епархии монахини Феклы (Коняшовой), бывшей возоб-новительницей этой древней обители, управлявшей ею шесть лет (1991—1997).
Родилась монахиня Фекла (в миру Лидия Александровна Коняшова) 25 октября 1930 года в дер. Большая Яморка Салобелякского района Вятской области, в крестьянской семье. С самого детства, несмотря на тяжелое время гонений на Церковь Христову, Лидия воспитывалась родителями в вере, воспринимая от них и от односельчан — благочестивых вятских крестьян, примеры жизни в любви к Богу и ближнему.
Тяжелые испытания с юных лет выпали на долю будущей инокини: в 1930-х годах антицерковная волна «пятилетки безбожия» докатилась и до этих глухих вятских мест. В 1940 году, когда Лидия училась во втором классе, умирает горячо любимая мать, привившая ей основы веры — Любовь Романовна Шалабина, а в 1941 году — отец. Она остается дома одна с младшими сестрами, которых с этого времени должна была поднимать и воспитывать как старшая в семье. Одиннадцатилетней девочке приходится зачастую ходить по селам с сумой и просить именем Христовым хлеб для них. Господь и Пресвятая Богородица заступлением Своим не оставляли бедное семейство, подавая необходимое для пропитания.
Помогала и укрепляла вера в Господа и Его Промысел и в тяжкие годы войны. С 12 лет Лидия наряду со взрослыми работает в совхозе, в 1943 году переезжает на жительство к тете, Пелагее Романовне Мансуровой, в Йошкар-Олу (б. Царевококшайск). Здесь она трудится в подсобном хозяйстве эвакуированного сюда в годы войны Ленинградского оптико-механического объединения, с возвращением которого в 1945 году в город на Неве, приезжает в Ленинград.
В феврале 1948 г. Лидия поступила на ленинградский Балтийский завод, где и проработала в качестве электросварщицы, а затем мастера, более 30 лет, уйдя оттуда по инвалидности на пенсию в 1976 году. Все эти годы тяжкого труда Лидия находила время для молитвы, посещала храм Божий, ведя духовную жизнь, сокрытую от внешнего поверхностного взгляда. Господь наделил ее даром рассудительности, и сослуживцы часто обращались к ней за помощью, прибегали к ее советам, испытывая на себе их мудрость, глубину и пользу.
Выйдя на пенсию, Лидия Александровна с 1980 года совершает паломничества по святым местам, монастырям, близко узнает монашескую жизнь, несет послушание в Свято-Успенском Пюхтицком женском монастыре, позже прислуживает и помогает в храме св. Апостола Иоана Богослова в Петербургских Духовных школах. Впоследствии она служила алтарницей Николо-Богоявленского кафедрального собора, несла различные послушания при восстановлении церкви Воскресения Христова у Варшавского вокзала и Св. Троицкого Измайловского собора.
Когда в 1991 году Троицкому собору в качестве подворского хозяйства были переданы земли и постройки бывшего Введено-Островского мужского монастыря на станции Оять, близ Лодейного Поля, она поехала туда. В поругании и запустении находились святыни обители, где почивают останки правв. Стефана и Вассы, родителей прп. Александра Свирского, подвижников XVI—XVIII веков, монахов-ново-мучеников, расстрелянных в обители в 1930-х годах.
По словам матушки Феклы, «усопшие, былые насельники и погребенные в обители не дали ей уйти отсюда — видимый и невидимый мир гнали...». Она решила остаться здесь и начала восстановление поруганной святыни. Тогда же появилось желание, жившее в ней с самого детства,— принять монашеский постриг. В том же году, по благословению митрополита Иоанна, на нее было возложено послушание восстанавливать Введено-Оятский монастырь.
Святое и многотрудное дело приходилось начинать буквально с нуля — поруганные храмы, разрушенные корпуса, оскверненное кладбище, заброшенное хозяйство... Требовались помощники, чтобы Господь был среди двух или трех, собранных во Его Святое имя (Мф. 18, 20), и они находились, приезжая и приходя в обитель, помогая, кто чем мог.
С 24 сентября 1992 года Лидия Александровна была назначена митрополитом Иоанном управляющей Введено-Оятским женским монастырем. Духовник Санкт-Петербургской епархии архим. Кирилл (Начис), видя искренность, серьезность и постоянство в ма-тушке-возобновительнице в сем многотрудном деле и свидетельствуя, что нашлись единомысленные, готовые нести этот подвиг в обители, ходатайствовал о монашеском постриге Лидии Александровны.
На Преполовении Пятидесятницы, 12 мая 1993 года, архим. Симон (Гетя) совершил постриг инокини Лидии (Коняшовой) в Введенском храме Введено-Оятской обители. Петровским постом, 4/17 июня 1993 года, там же архим. Симон совершил постриг управляющей монастырем инокини Лидии в мантию с наречением ей имени в честь прп. Феклы, девы (293 г.), чья память падает на 6/19 июня.
Определением Священного Синода Русской Православной Церкви от 27 декабря 1993 года, на основании рапорта Митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского Иоанна об открытии в епархии Введено-Оятской женской обители и утверждении настоятельницей ее монахини Феклы и было постановлено благословить открытие в епархии Введено-Оятского женского монастыря и настоятельницей его была назначена (с 1 марта 1994 года) мон. Фекла.
В 1991—1997 годы трудами монахини Феклы, а также собравшегося и умножившегося при ее духовном руководстве в обители сестричества, из руин были подняты Введенский собор и колокольня обители; в соборе возобновились богослужения, которые совершал как архимандрит (с 1993 года — епископ) Симон, так и духовенство соседних с монастырем храмов.
На месте разрушенной в 1930-х гг. безбожниками церкви Богоявления Господня, под которой погребены родители прп. Александра Свирского, был поставлен крест. Летом 1995 года в обители были перезахоронены честные мощи последнего настоятеля обители — новомученика архим. Николая, убитого в упор на монастырской квасоварне безбожниками в 1930-х годах.
В 1994 году началось восстановление переданного монастырю в качестве подворья храма св. благ. кн. Анны Кашинской б. Сретенско-Кашинского подворья на Б. Сампсониевском проспекте в С.-Петербурге.
Истинная монахиня, старица, отличавшаяся духовным зрением и прозорливостью,— такой знали монахиню Феклу сестры обители и приезжавшие к ней богомольцы. Спасение души полагала она главной целью жизни в обители. Сам Господь подавал ей силы управлять монастырем. Прожив всю свою жизнь по-монашески, матушка сумела воспитать и поставить на ноги свою племянницу-сироту, а затем стала строгой и заботливой матерью всем сестрам своей обители.
Вскоре после возобновления монастыря чудесным образом вблизи обители вновь забил источник Богоматери, иссякший после закрытия монастыря. По благословению м. Феклы сестры благоустроили ключ, и сюда ныне направляются за целебной водой многочисленные паломники. Однако мон. Фекла, относившаяся к возобновлению св. источника как к дару Бо-жию, высказала свою твердую позицию в отношении недопустимости коммерческого использования св. источника, полагая это святотатством.
Последней в земной жизни монахини Феклы стала служба в праздник Рождества Христова 25.12.96 г. / 7.01.1997 года. В связи с болезнью (прободение язвы желудка) ее положили в районную больницу г. Лодей-ное Поле, где матушке (в Крещение, 19 января) была сделана операция. 23 января монахиня Фекла пришла в сознание, соборовалась, исповедалась и причастилась Св. Христовых Тайн. Через двое суток, проведенных без сознания, в субботу по Богоявлении, 12/25 января 1997 года, в два часа ночи она скончалась — остановилось сердце.
27 января 1997 года в Введенском соборе обители было совершено отпевание монахини Феклы, которое возглавил архимандрит Назарий (Лавриненко), благочинный монастырей С.-Петербургской епархии, в со-служении монахов Свято-Троицкой Александро-Невской лавры и Оптиной пустыни, прибывших на похороны приснопамятной матушки-возобновительницы, а также священников С.-Петербургской и Московской епархий. Погребение монахини Феклы, по ее желанию, было совершено по монашескому чину, без гроба, на кладбище обители.
«Радостно, что после нас что-то останется,— говорила матушка Фекла,— придет человек, когда ему будет трудно, придет от суетного мира и скорбей, и найдет тихую обитель,— ведь душа требует покаяния и утешения. Главное, чтобы народ пришел к вере, пришел к Богу, главное — понять то, что дерево без здоровых корней не растет и не расцветает, а обители, как и раньше они создавались,— это корни всего народа. Если обители разрушены — значит народ свою душу искалечил, разорваны сердца людские, как и эти обители, если обители здоровые и крепкие, процветающие духовно,— значит и народ хорошо живет, в мире и любви живет...» ,
Да упокоит Господь душу приснопамятной монахини Феклы в селениях Своих праведных! Вечная ей память.