СВЯТЫЕ ОТЦЫ ЦЕРКВИ
Св. Дионисий Ареопагит
О небесной иерархии. Что значит указываемое в писании число ангелов?
(Дан. 7,10)
И то, по моему мнению, достойно тщательного размышления, что говорит Писание об Ангелах, то есть, что их тысячи тысяч и тьмы тем, умножая на самих себя числа, у нас самые высшие. Чрез сие оно ясно показывает, что Чины небесных Существ для нас неисчислимы; потому что бесчисленно блаженное воинство премирных Умов. Оно превосходит малый и недостаточный счет употребляемых нами чисел, и точно определяется одним премирным и небесным их разумением и ведением, дарованным им с преизбытком от Божественной всеведущей Премудрости, которая есть высочайшее Начало всего Сущего, осуществляющая причина, поддерживающая сила и последний предел всего.
Что означают чувственные изображения Ангельских Сил; что значит огонь их, человеческий вид, глаза, ноздри, уши, уста, осязание, веки, брови, цветущий возраст, зубы, плечи, локти, руки, сердце, грудь, хребет, ноги, крылья, нагота, одеяние, светлая одежда, священническая одежда, пояса, жезлы, копья, секиры, геометрические орудия, ветры, облака, медь, янтарь, лики, рукоплескания, цветы различных камней; что значат виды льва, вола, орла; что кони и их различные цвета; что реки, колесницы, колеса, и что значит упоминаемая радость Ангелов?
1
Дадим, если угодно, отдых умственному нашему взору от трудного и напряженного созерцания, приличного Ангелам; снизойдем к частному рассмотрению многообразных и многовидных изображений Ангельских, и от оных, как от образов, станем восходить к простоте небесных Умов. Да будет же тебе прежде всего известным то, что, когда лучшее изъяснение священных, таинственных изображений представляет одни и те же Чины небесных Существ, при совершении священных действий, то начальствующими, то опять подчиненными, иногда последние чины начальствующими, а первые подчиненными, и, наконец, первые, средние и последние Чины имеющими свои Силы,— что в сем образе изъяснения нет ничего неуместного. Ибо, если бы мы говорили, что некоторые Чины, при совершении священных действий, подчиняются первым, потом сами начальствуют над ними же, и что первые, начальствуя над последними, опять подчиняются тем же самым, над коими начальствуют; то сей образ изъяснения, действительно, был бы неприличен и сбивчив. Когда же мы говорим, что одни и те же Чины начальствуют и вместе подчиняются, впрочем не над самими собою или самим себе, но каждый из них подчиняется высшим, а начальствует над низшими: то справедливо можно сказать, что священные «изображения, упоминаемые в Писании, одни и те же собственно и правильно могут быть прилагаемы иногда к первым, средним и последним Силам. Итак, устремленное направление к горнему, непрестанное обращение к самим себе, сохранение собственных сил и участие в промыслительной силе, чрез сообщение своих сил низшим, по справедливости приличествуют небесным Существам, хотя одним (как часто говорено было) в высшей степени и вполне, а другим отчасти и в низшей степени.
2
При изъяснении первого изображения нам прежде всего надобно рассмотреть, почему Богословие почти более всего употребляет символы огня. Ибо найдешь, что оно не только представляет огненные колеса, но и огненных животных, и мужей как бы молниевидных, полагает около небесных Существ множество огненных углей, представляет огненные реки текущими со страшным шумом; говорит еще, что и Престолы огненны, и самым именем Серафимов показывает, что сии высшие существа огненные, и приписывает им свойства и действия огня, и вообще, как на небе, так и на земле, особенно любит употреблять огненные изображения. По моему мнению, вид огня указывает на Богоподобное свойство небесных Умов. Ибо святые Богословы описывают часто высочайшее и неизобразимое Существо под видом огня, так как огонь носит в себе многие и, если можно сказать, видимые образы Божественного свойства. Ибо чувственный огонь находится, так сказать, во всем, чрез все свободно проходит, ничем не удерживается; он ясен и вместе сокровен, неизвестен сам по себе, если не будет вещества, над которым он оказал бы свое действие; неуловим и невидим сам собой; все побеждает, и к чему бы ни прикоснулся, над всем оказывает свое действие; все изменяет и сообщается всему, что к нему каким бы то ни было образом приближается; животворною своею теплотою все возобновляет, все собою освещает ясными лучами; неудержим, неудобосмесим, имеет силу отделять, неизменяем, стремится вверх, проницающ, выходит на поверхность и не любит быть внизу; всегда движется, самодвижен и движет все; имеет силу обымать, но сам не объемлется; не имеет нужды ни в чем другом, умножается неприметно, и во всяком удобном для него веществе показывает свою великую силу; деятелен, силен, всему присущ невидимо; оставленный в небрежении кажется несуществующим, чрез трение же, как бы чрез некоторое искание, в сродном с ним веществе внезапно появляется и тотчас опять исчезает, и, всему обильно сообщая себя не уменьшается. Можно найти и другие многие свойства огня, как бы в чувственных изображениях показывающие Божественные свойства. Зная сие, Богомудрые мужи представляют небесные Существа под видом огня, показывая тем их Богоподобие и возможное для них подражание Богу.
3
Небесные Существа представляются также и под образом человеков, потому что человек одарен разумом и способен устремлять умственные взоры свои горе; потому что он имеет прямой и правильный внешний вид, получил естественное право начальства и власти, и потому что, хотя он по своим чувствам уступает прочим животным, но владычествует над всем преизбыточествующею силою своего ума, обширною способностию рассуждения и, наконец, духом, по природе свободным и непобедимым.
Я даже думаю, что и в каждом из многих членов нашего тела можно найти сходные образы, изобразующие свойство Сил небесных. Так, можно сказать, что способность зрения означает их яснейшее созерцание Божественного света и, вместе, простое, спокойное, беспрепятственное, быстрое, чистое и бесстрастное приятие Божественного озарения.
Распознавательные силы обоняния означают способность восприимать, сколько возможно, превышающее ум благоухание, верно различать от зловония и совершенно избегать его.
Чувство слуха — способность участвовать в Божественном вдохновении и разумно приимать оное.
Вкус — насыщение духовною пищею и приятие Божественных и питательных струй.
Осязание — способность верно различать полезное и вредное.
Ресницы и брови — способность охранять Божественные познания.
Цветущий и юношеский возраст — всегда цветущую жизненную силу.
Зубы означают способность разделять совершенную принимаемую пищу; ибо каждое духовное существо, приняв простое познание от существа высшего себя, со всем тщанием разделяет оное и умножает, передавая существам низшим себя, сообразно с их приемлимостью.
Плечи, локти и руки означают силу производить, действовать и совершать.
Сердце есть символ жизни Богоподобной, которая свою жизненную силу щедро разделяет с тем, что вверено ее попечению.
Далее,— грудь означает неутомимую силу, которая хранит животворный дар в лежащем под нею сердце.
Хребет означает то, что содержит все жизненные силы.
Ноги — движение, быстроту, скорость стремления их к Божественному. Потому-то Богословие изображает ноги святых существ окрыленными. Ибо крыло означает быстрое парение вверх, небесный и выспренний полет, который, по своему стремлению горе, возвышается над всем земным. Легкость крыл означает совершенное отдаление от земного, всецелое, беспрепятственное и легкое стремление выспрь; нагота и неимение обуви — свободу всегдашнюю, ничем неудержимую готовность, отдаление от всего внешнего и возможное уподобление простоте существа Божия.
4
Поелику же простая и многообразная Премудрость иногда покрывает наготу их, и дает им носить некоторые орудия, теперь изъясним, сколько для нас возможно, и сии священные одежды и орудия Умов небесных.
Светлая и огнеподобная одежда, как я думаю, означает, подобием огня, их Богоподобие и силу освящать, сообразно с их состоянием на небе, где обитает свет, который духовно сияет и сам осиявается. Священническая одежда означает их близость к Божественным и таинственным видениям и посвящение жизни Богу.
Поясы означают их способность охранять в себе плодотворные силы и сосредоточение их действования в одной цели, утвержденного навсегда в одинаковом состоянии, как в правильном круге.
5
Жезлы означают их царское и владычественное достоинство, прямое всего исполнение.
Копья и секира означают силу отделять то, что им не свойственно, остроту, деятельность и действие различных сил.
Орудия геометрические и художнические — способность основывать, созидать и совершать, и вообще все, что относится к действию возведения к Богу и обращения существ низших.
Иногда же орудия, с которыми изображаются святые Ангелы, служат символами судов Божиих о нас (Числ. 22,23. 2Цар. 24,16—17. Апок. 20. Амос. 8. Захар. 3. И ерем. 24,1). Одни из сих орудий означают исправительное наставление, или наказывающее правосудие; другие — освобождение от опасностей, или цель наставлений, или восстановление первого блаженства, или умножение других даров, малых или великих, чувственных или духовных. Словом, проницательный ум не усомнится в том, что видимое употреблено собственно для означения невидимого.
6
То, что они называются ветрами (Дан. 7,2. Пс. 17,11 и 103,3), означает быстроту их деятельности, которая безостановочно всюду проникает, их способность переноситься сверху вниз и снизу вверх, возводящую низших на выспреннюю высоту, а высших побуждающую к сообщению с низшими и попечению об них. Можно также сказать, что чрез наименование ветрами означается Богоподобие небесных Умов: ибо и ветр имеет в себе подобие и образ Божественного действия, /как я довольно показал это в символическом Богословии, при таинственном изъяснении четырех стихий/, по своей естественной и животворной удободвижимости, по своему быстрому и ничем неудержимому стремлению, и по неизвестности и сокровенности для нас начала и конца его движений. «Не веси бо, сказано, откуду приходит, и камо идет» (Ин. 3,8).
Далее, Богословие окружает их облаками, означая сим, что священные Умы непостижимым образом исполняются таинственным светом, принимают в себя первоначальный свет без тщеславия, и обильно передают оный существам низшим, сообразно с их природою; что они одарены силою рождать, оживотворять, возвращать и совершать по образу дождя умственного, который обильными каплями возбуждает к животворному рождению недро, им орошаемое.
7
Если же Богословие применяет к небесным Существам вид меди (напр. Иезек. 1,7. 40,3. Дан. 10,6), янтаря (Иезек. 1,5. 8,2) и камней разноцветных (напр. Апок. 4,3): то янтарь, как нечто златовидное и сребровидное, означает немерцающий блеск, неуменьшаемый и неизменяемый, неистощимый блеск, как в золоте, и как в серебре яркое, световидное, небесное сияние.
К меди же должно отнести или свойство огня, или свойство золота, о которых мы уже говорили.
Что же касается до различных цветов камней, то надобно думать, что белый цвет изображает светлость, красный — пламенность, желтый — златовидность, зеленый — юность и бодрость; словом, в каждом виде символических образов ты найдешь таинственное изъяснение.
Но, как я думаю, довольно уже нами по возможности сказано о сем предмете; то теперь надобно перейти к священному изъяснению таинственного изображения небесных Умов, в виде некоторых животных.
8
И во-первых, образ льва (Апок. 4,7. Иезек. 1,10), должно думать, означает господственную, крепкую, непреодолимую силу, и посильное уподобление непостижимому и неизреченному Богу в том, что они таинственно закрывают духовные стези и пути, ведущие при Божественном просвещении к Богу.
Образ вола (Иезек. 1,10) означает крепость, бодрость и то, что делает духовные борозды способными к принятию небесных и плодоносных дождей; рога же означают охранительную и непобедимую силу.
Далее, образ орла (там же) означает царское достоинство, выспренность, скорость летания, зоркость, бдительность, быстроту и искусство в снискании пищи, укрепляющей силы, и, наконец, способность, при сильном напряжении зрения, свободно, прямо, неуклонно смотреть на полный и светоносный луч, истекающий от Божественного света.
Наконец, образ коней означает покорность и скорое послушание; белые (Захар. 6,3) кони означают светлость, или, лучше, сродство с светом Божественным; вороные — тайны неведомые; рыжие — пламенность и быструю деятельность; пестрые — черного и белого света — силу, посредством которой связываются крайности, и премудро первое соединяется со вторым, второе с первым.
Но если бы не заботились о краткости сочинения, то все частные свойства и все части телесного устройства показанных животных, могли бы приличным образом применить к небесным Силам, принимая подобие не в точном значения. Так, гневный вид их могли бы применять к духовному мужеству, которого крайняя степень есть гнев; вожделение — к Божественной любви, и, коротко сказать, все чувства и части бессловесных животных — к невещественным мыслям небесных Существ и простым силам. Но для благоразумных не только сие, но и объяснение одного только таинственного образа достаточно для того, чтобы понял предметы подобного рода.
9
Теперь должно показать значение рек, колес и колесниц, применяемых к небесным Существам. Огненные реки (Дан. 7,10) означают Божественные истоки, обильно и непрестанно увлажняющие оные Существа и питающие их животворным плодоносней. Колесницы (4 Царств. 2,11. 6,17) означают согласное действование равных. Колеса же (Иезек. 1,16. 10,2) окрыленные, неуклонно и прямо движущиеся вперед, означают силу небесных Существ идти в деятельности своей по прямому и правильному пути, поколику всякое их духовное стремление свыше направляется по прямому и неуклонному пути.
Можно и в другом таинственном смысле принять изображение духовных колес. Им дано название, как говорит Богослов, «гелгель» (Иезек. 10,13), что на еврейском языке означает: вращение и откровение. Огненным и Божественным колесам принадлежит вращение, поколику они непрестанно обращаются вокруг одного и того же блага; откровение, поколику они раскрывают тайны, возводят низших и низводят долу высшее освещение.
Остается нам объяснить радость (Лк. 15,10) небесных Чинов. Правда, они совершенно чужды нашего страдательного услаждения, впрочем сорадуются, как говорит Писание, Богу о обретении погибших, по своей Богоподобной тихой радости, по своему искреннейшему удовольствию при попечении Промысла о спасении обращающихся к Богу, и по тем неизъяснимым восторгам, которые весьма часто ощущали святые мужи, когда свыше нисходило на них Божественное озарение.
Вот что я мог сказать о священных изображениях. Хотя изъяснения их и не совсем удовлетворительны, но они, по моему мнению, способствуют к тому, чтобы не иметь нам низкого понятия о таинственных изображениях.
Если же ты скажешь, что мы упомянули не о всех, по порядку представляемых в Писанин, как действиях, так и изображениях Ангельских сил; то отвечаем на это искренним признанием, что мы частию не имеем полного знания о предметах премирных, и имеем нужду в другом руководителе и наставнике касательно сего предмета, частию же многое, как равносильное сказанному нами, оставили с намерением, заботясь о краткости сочинения и с благоговением умалчивая о тайнах, для нас недоступных.
Другие статьи автора:
-
О церковной иерархии
№14 ( 21.09.1995 1995 г. ) -
О Церковной иерархии (продолжение)
№15 ( 27.03.1996 1996 г. )