ПРАВОСЛАВИЕ И СУДЬБА РОССИИ
Иерей Николай Епишев
На путях обретения святыни
К семидесятым годам общественное настроение стало все более склоняться к признанию религиозного мировоззрения. Среди старшего, среднего и молодого поколения стал очевиден сдвиг в этом направлении. Это стало заметно и в церковной жизни — все больше людей и заметнее молодежи стало бывать в храмах, участвовать в литургической жизни. Эти отрадные явления были залогом будущего России и мы смеем верить, что они не обошлись без молитвенного предстательства свт. Иоасафа Белгородского.
Кн. Н. Д. Жевахов в своем предисловии к собираемым материалам биографии свт. Иоасафа Белгородского очень точно определил два основных источника заблуждений XX века:
1. «Роковое, предсказанное врагом нашего спасения, чувство недоверия к Богу, недоверия ко Христу и Его учению. Из него же вытекает и второе, не менее роковое чувство.
2. Чувство веры в самого себя и в свои силы, которые неизбежно приводят к таким положениям, откуда нет иного выхода, кроме духовной смерти...»
Диагноз очень точный. XX век с его материалистическими утопиями — отражение всех этих роковых чувств. Все они к концу века полностью выявили себя.
В противовес им появилась тяга к Богу. Так недоверие сменилось доверием к утраченным ценностям. Крах личного горделивого самомнения в условиях жестокого тоталитарного пресса заставлял человека устремлять свои взоры к Тому, Кто был источником подлинной духовной свободы. Это было обнадеживающим движением.
Одним из зимних вечеров я открыл книжку с интересным названием «Причины гибели России», изданную в 1929 году в Новом Саде, Сербии. Книжка предварялась житием свт. Иоасафа Белгородского. Ее автором был кн. Н. Д. Жевахов. Каким дивным предстал светоч Православия! Каково же было мое удивление, когда я обнаружил, что это знакомство пришлось на день памяти Святителя — 23 декабря. Мне это показалось не случайным. Раньше до этой книги все не доходили руки, но оказалось, что именно она более других, прочитанных в то время, была адресована мне! Это была книга, изменившая многое в моей жизни, как бы сдвинувшая меня с мертвой точки.
Интерес к Святителю возрастал у меня день ото дня. И как это всегда в таких случаях бывает, стали приходить материалы один интереснее других. Я стал знакомить своих близких друзей и знакомых с этой книгой, делиться с ними находками. Решил в ближайший день памяти Святителя побывать в Белгороде, приобщиться к Святыне, своими глазами увидеть то поприще, на котором служил Святой. 15 сентября 1978 года я выехал в Белгород, в день празднования памяти Святителя. Побывал на Всенощной, служившейся с особым торжеством при огромном стечении народа. Очевидно продолжалось глубокое почитание Святителя Иоасафа. Память о нем жива была во многих поколениях жителей Белгорода, Курска и Харькова.
Хрущевское гонение начала 60-х годов попыталось искоренить эту память. Православные были изгнаны из великолепного Преображенского кафедрального Собора в центре города, где когда-то почивали мощи Святителя. Верующие были изгнаны на кладбищенскую окраину, а в кафедральном Соборе сделали Военно-исторический музей. Поражало то, что они сумели загнать на второй этаж артиллерийские орудия! Мощи самого Святителя Иоасафа Белгородского в 20-е годы исчезли неизвестно куда. Со слезами молился я у образа Святителя Иоасафа, благоговейно прикладывался к той раке, где когда-то почивали его честные мощи. Удостоился я и молитвы у образа Песчанекой Божией Матери, копия с которой находилась у раки Святителя.
Божественная Литургия своим великолепием не уступала и всенощному бдению. Пел прекрасный хор, народ истово молился. В конце службы к верующим обратился сам Владыка, возглавлявший торжественное Богослужение, епископ Курский и Белгородский Хризостом. Проповедь была очень содержательной, имела много смелых обличений, для того времени редко звучавших в наших храмах. Владыка обличал владевший многими умами материализм, нерадивых пастырей и мирян. Проповедь была долгой, но паства выслушала ее затаив дыхание. Слушая ее, я невольно подумал: «Жив дух белгородского Святителя в доверенной ему земле». Много приятных и радостных минут пережил я в эти дни! Познакомившись с одним из местных священников, я смог побывать в алтаре белгородского храма и там удостоился приложиться к облачениям, которые бережно сохранялись там после изъятия мощей Святителя.
В эти дни я решил побывать в селе Ракитное, близ Белгорода, где в то время настоятелем церкви был известный всей России архимандрит Серафим (Тяполкин). Недолгая дорога привела меня к дивному храму, в котором проходил последнее церковное поприще архимандрит Серафим. Великолепный, потрясающий образ Господа Вседержителя в куполе был исполнен удивительной динамической силы. Небосвод купола был усеян крупными золотыми звездами. В храме не горит ни одна электрическая лампочка! Теплый свет лампад и свечей, наполняющий пространство храма, вызывает особый благоговейный трепет. Мысли легко устремляются от всего внешнего и мимолетного в глубь сердца, в вечное. Храм преображался в течение богослужения — дневной свет угасал, а вместо него струился мягкий и ненавязчивый свет лампад. Временное уступало вечности. Купол со Спасителем преображался. А жест Вседержителя становился все более внушительным на фоне ярко возгоравшихся звезд. Все это не могло оставить человека равнодушным.
Святая Церковь не случайно заботилась о таком освещении в наших храмах, ибо оно легко возвышает сердце и помогает молитве. В естественном освещении иной жизнью живет фреска, икона, а, главное, заново оживает сердце молящегося человека. Храм села Ракитного для многих приходов нашей Церкви может служить хорошим образцом. Со всех уголков страны стекались к нему паломники, страждущие и обремененные. Увечные, бесноватые, отчаявшиеся люди — все они получали облегчение, а часто и исцеление своих ран, в келье архимандрита Серафима.
Я слышал проповедь отца Серафима, обращенную к своим прихожанам. Слезы лились из его глаз вместе со словами, шедшими из глубины сердца. Призыв любви и радости о Господе составлял существо его проповеди. Я видел, каким глубоким почитанием был окружен архимандрит Серафим. Он был уже стар и это было уже последними годами его земной жизни. Слышал я также рассказы, связанные с «куйбышевским стоянием Зои». Архимандрит Серафим первый, из всех приходивших к ней священников, смог на время прекратить ее страдание и взять у нее икону святителя Николая Чудотворца, с которой она простояла в течение многих дней и ночей. Было известно, каким гонениям подвергся в то время достойный пастырь со стороны атеистических властей. Говорили даже о его тюремном заключении после отказа выступить против веры.
Молитвенные подвиги и мученичество придали облику архимандрита Серафима особую духовную красоту. Благородное лицо излучало свет. День отец Серафим начинал с ранней утренней молитвы в 5 утра. Я был свидетелем этой трепетной молитвы в окружении его духовных чад. После молитвы старец стал допускать в свою келью особенно нуждавшихся прихожан, остальных отпускал после короткой беседы и благословения. Пришел и для меня тот момент, когда я с волнением переступил порог кельи старца, откуда раздавался хор птичьих голосов. Встречен я был с неземным любвеобилием. Беседа наша была недолгой и касалась она главным образом написания иконописного образа святителя Иоасафа, который я хотел заказать для молитвенного почитания. Мне хотелось принятый канонический образ Святителя Иоасафа дополнить образом Песчанской Божией Матери, которая была оставлена нам для спасения России.
Архимандрит Серафим внимательно выслушал мой рассказ. Он очень доброжелательно встретил идею написания такого образа Святителя. Мне было жалко, что сам архимандрит ничего не знал о месте нахождения святых мощей Иоасафа Белгородского. Закончился наш разговор благословением старца нести весть о Святителе в Петербурге. Краткие мгновения, а сколько благодатной радости они мне принесли! Я был надолго окрылен этой встречей. Передо мной открывался осмысленный круг деятельности по воссозданию почитания святителя Иоасафа Белгородского в Петербурге. Слава Богу, это не было последней встречей с этим дивным служителем церкви Христовой.
Вскоре я выехал в Харьков, город который поразил меня красотой кафедрального собора. Здесь почивают мощи святителя Мелетия и, как оказалось, мощи святителя Афанасия, Патриарха Константинопольского, того самого, от которого святитель Иоасаф Белгородский получил в тонком видении первую весть о своем будущем епископстве. Почивают мощи святителя Афанасия по восточному обычаю сидя в кресле. На его главе митра, а лик его прикрыт воздухом. Облачение на нем пышное, патриаршее. Богомольцы с благоговением прикладываются к необычной раке святого. Полюбовавшись панорамой города, я продолжил свой путь, который лежал в город Изюм, в четырех часах езды от Харькова.
Городок Изюм чудный, холмистый, зеленый, какой-то неземной. До самих Песков, где находился храм Вознесения Господня — место обретения чудотворной иконы Песчанской Божией Матери надо было добираться особо. Началось воскресное богослужение, в волнении мой взор ищет чудотворный образ, ищет и ... не находит его. Богослужение заканчивается, я хожу по церкви, пытаюсь фотографировать, но, как затем оказалось, не совсем удачно, расспрашиваю прихожан.
От тех дней в моем архиве сохранился снимок каменной Вознесенской Церкви, возобновленной на месте того храма, где Святитель и обрел чудотворный Песчанский образ Божией Матери. Но что же с самим Чудотворным Образом?! Пытаюсь расспрашивать служителей, они, оказывается, мало, что знают. Вместо Песчанского почитается образ Казанской Божией Матери. Для них эти почитания объединились. Выхожу из церкви, обращаюсь к старушкам. Они мне и поведали, что образ Песчанской Божией Матери был окружен почитанием со времен Гражданской войны. Много раненых оказалось в этих местах, и они лежали в церкви. Здесь-то многие из них обрели исцеление от Чудотворного Образа, обрели и уже не смогли с ним расстаться. Уходя из этих мест, они унесли с собой и Чудотворный Образ, зная что его не пощадят атеисты. С тех пор следы иконы теряются. Числят ее в кругах русской эмиграции, а где и у кого — пока неизвестно. Как бы хотелось узнать — где?
От местных жителей узнал я также, что первое обретение иконы было у каплички (источника чистейшей воды). Немедленно отправляюсь туда. Это небольшая площадка, посреди которой полноводный колодец. Здесь, говорят сторожилы, на одном из деревьев и был обретен Чудотворный Образ Божией Материи От него и пошей этот колодец. Обрели, а затем легкомысленно забыли об этом Божием Даре. Уже к XVIII веку пришлось восстанавливать почитание Святого Образа самому Святителю Иоасафу Белгородскому, под управлением которого была Харьковская губерния с местечком Изюм. Я сделал несколько фотоснимков на этом месте, но, к сожалению, фотографий не получилось.
После моего возвращения домой я пытался отыскать хотя бы репродукции с чудотворного Песчанского Образа Божией Матери. Обращался к художникам, бывавшим за границей, которые имели доступ к альбомам репродукций икон, находившихся в эмиграции, легкие на обещания, они так и не выполнили мои просьбы. Пришлось довольствоваться тем, что мы имели здесь, в России. Это была плохонькая репродукция из книжки, изданной в Сербии в цвете, а черно-белую фотографию мы сделали в Белгороде у раки святителя Иоасафа Белгородского, где висела копия чудотворного Образа. Пытался я также найти следы нахождения мощей святителя Иоасафа.
В один из вечеров я познакомился с работниками атеистического музея, н а ходи вшегося в Казанском Соборе. Они мне сообщили, что обстановка в музее очень суровая. И это особенно касается мощей, которые содержатся в строжайшем секрете. Мне обещали, по мере возможности, узнать судьбу мощей святителя Иоасафа. В этом разговоре мне совершенно неожиданно сообщили, что мощи преподобного Серафима Саровского находятся у них. Можно представить мое удивление, когда вся имевшаяся в моем распоряжении литература утверждала, что мощи Преподобного исчезли при очень таинственных обстоятельствах. Есть какая-то удивительная связь, и об этом уже писали, между святителем Иоасафом и преподобным Серафимом Саровским. Факт этого сообщения еще одно свидетельство этому.
Моей мечтой с этих пор было создание нового иконописного списка Песчанской иконы Божией Матери. Были у меня знакомые, которые писали иконы. Один из них писал иконы для столь взыскательного заказчика каким был наш Высокопреосвященнейший митрополит Антоний (Мельников). Они поддержали мое решение, вполне разделяя мой интерес, но по времени не многие из них могли исполнить такой заказ. Однако, то, что человеку невозможно, Богу возможно. До сих пор я удивляюсь: книга князя Н. Д. Жевахова «Причины гибели России» долгое время лежала у меня на полке, все не доходили руки, пока не вмешался сам Святитель. Один толчок сдвинул мою жизнь и жизнь сочувствующих мне людей в новое русло.
Нашлась иконописная доска, на которой Можно было написать икону. В наше время это непросто: обрести материал и подготовить его к написанию иконы требует большого и кропотливого труда, специальных знаний. Наконец, появился и художник, воодушевившийся этой задачей; нашелся горячий сердцем и наделенный художественным талантом человек, который взял на себя подвига написании этого чудесного Образа. Как он рассказывал в последствии, работа его шла при большом вдохновении. Незадолго до завершения своей работы он перестал даже спать, так она захватила его. Ему много помогли репродукции, которые были в нашем распоряжении. К тем двум, которые были у меня ранее, досле моего второго посещения города Изюм, добавилась еще одна, обретенная мной при необычных обстоятельствах.
Войдя в местный храм незадолго до богослужения, я вновь обошел его с фотоаппаратом. Оказывается в храме меня уже ждали. Ко мне совершенно неожиданно подошла пожилая женщина и рассказала следующее. Ее духовный наставник совсем недавно благословил ее молиться Образу Песчанской Божией Матери. Но так как у нее этого образа не было, он дал ей на время книжку с репродукцией иконы. Женщина тут же открыла передо мной книжку, и я увидел замечательную черно-белую репродукцию, где внизу было напечатано — «Песчанский образ Божией Матери». Женщина меня начала буквально умолять сделать фотокопию с этой репродукции. Некоторое время я колебался — удастся ли мне это сделать в полутемном храме, да и пленка, казалось, уже кончилась. Однако женщина меня уж очень просила. Она так мечтала иметь этот снимок! Вот я и решился. Мы подошли с ней к самому освещенному окну храма, солнечный свет падал на книжку, женщина ее развернула; открыв репродукцию, я начал съемку наудачу и,… о чудо! — из всего, что я снял тогда в храме только этот кадр и получился.
Все эти три репродукции дали возможность написать иконописный образ Песчанской Божией Матери. На работу ушло почти два года, но благодаря ей осмыслилась наша жизнь и многое в ней определилось по-новому. Все причастные к этой работе вошли в церковь, стали ее священнослужителями. Чудны дела Твоя Господи!
Состоялась и моя последняя встреча с о. Серафимом в Ракитном. Все тот же дивный храм, зима, повсюду белый снег, на душе волнение; прихожу на службу. Архимандрита Серафима уже под руки ведут его чада, медленно проходит он через выстроившихся вдоль его пути прихожан. Вступает в алтарь, начинает богослужение. Тихо в алтаре, льется молитва праведника. На этот раз возглавляет службу молодой священник. Много благоговейных моментов захватывает сердце. Редко ощущаешь счастье в этой жизни. В моей жизни они были связаны с посещением старцев — этих живых свидетелей Славы Божией. Что значило для меня их благословение — не описать словами! Праведники — живая слава Церкви и мне удалось увидеть эту славу. В этом я счастлив! Среди других прихожан получаю благословение о. Серафима по окончании службы. Он узнал меня, и я успел еще сообщить ему, что мощи прп. Серафима Саровского — Небесного его покровителя — вероятно, находятся в Питере (именно так он в то время подчеркнуто называл наш город). Что подумал обо всем этом смертельно больной старец, мне осталось неведомо. Не простым было то время, в которое проходили мои встречи со Старцем. Мне пришлось пережить обыск, допросы в КГБ (в «Большом Доме»), но все жизненные испытания с Божьей помощью и молитвами старцев, переживались как-то легко и безболезненно1.
Хочется перечислить имена этих старцев: Протоиерей Петр Белавский, настоятель Мариенбургской Церкви Покрова Божией Матери Гатчинского района. Из его рук я получил акафист святителю Иоасафу Белгородскому, напечатанный до революции, архимандрит Иоанн (Крестьянкин) Псково-Печерского Монастыря, ныне здравствующий, архимандрит Таврион Батозский, Преображенская пустынька близ Елгавы. Здесь же я встречал почитателя архимандрита Серафима — митрополита Леонида Рижского (Полякова).
Святитель Иоасаф был канонизирован только в XX веке, в 1911 году, а ведь это могло состояться на много лет раньше, например, сразу после посещения мощей Святителя в Белгороде Его Величеством Императором Александром I. Но через позднюю канонизацию сблизились Паши, столь разные, эпохи: Россия Православная и нынешняя истерзанная и гонимая. В канонизации Святителя Иоасафа принимали участие уже первые новомученики XX века — Митрополит Владимир (Богоявленский) Петроградский в царствование Государя-Мученика Николая II.
Чудны дела Твои Господи! Святитель Иоасаф Белгородский, живший в XVIII веке, относительно спокойном, стал нашим современником, соучастником трагических событий XX века. Вместе с нами он претерпел мученичество, надругательства, и гонения, вместе с нами теперь выходит к новым рубежам сражения с нечестием.
Светильник не может скрыться втуне. И ныне он поставлен на вершине горы. В годовщину обретения. его мощей по Васильевскому острову Санкт-Петербурга прошел крестный ход с Хоругвями, дивными образами Святителя Иоасафа и Песчанской Иконы Божией Матери. Они вновь вместе с нами и это для нас добрый знак, источник НАДЕЖДЫ.
1 В 1979 году атеистические власти стремились поставить преграду нараставшему интересу к нашим религиозно-национальным ценностям. Было открыто гонение на религиозно-философские семинары, действовавшие в Москве и Петербурге. По этому делу осенью 1979 г. у меня был произведен обыск с изъятием религиозно-философской литературы, а затем начались вызовы в КГБ. Знал бы тогда следователь, удивившийся моему спокойствию в этом «замке смерти и страха», какие силы противостояли ему. Молитвами святых подвижников мы живем и дышим.