СВЯТЫЕ ОТЦЫ ЦЕРКВИ

Прп. ИУСТИН (Попович)

Внутренняя миссия нашей Церкви*

Тяжело, очень тяжело в узкую душу человека и еще более узкое тело, вместить бескрайнюю, вечную жизнь. Ограниченные жители земли с опаской относятся ко всему, что вне земного бытия. Ограниченные временем и пространством они не терпят, возможно из-за атавизма или его инерции, всего, что надвременно и внепространственно, ко всему, что внебытийно и вечно. Они считают это чуждым для себя вторжением, на которое отвечают войной.

Разъеденный молью временного, человек не переносит вторжения вечности в эту жизнь и тяжело с ней свыкается. Часто он считает такое вторжение насильственным или воспринимает его как непростительную неучтивость по отношению к себе.

Время от времени он начинает ожесточенно бунтовать, потому что сознает себя слишком малым и мизерным пред вечностью. Очень часто этот бунт перерастает в дикую ненависть и только потому, что вечность он видит слишком по-человечески, приземленно, бытийно.

Вросший телесно в материю, придавленный молотом времени и пространства, разъединенный духом с вечностью, житель земли не любит тяжелые для него вылазки в вечность. Пропасть, которая зияет между временем и вечностью, для него не устранима: на преодоление ее ему не хватает ни сил, ни воли. Окруженный смертью со всех сторон, человек с насмешкой относится ко всякому, кто говорит: человек бессмертен и вечен. Чем бессмертен? Может быть телом своим? Чем вечен? Может быть немощным духом своим?

Чтобы быть бессмертным, человек должен внутри своего существа ощутить себя бессмертным; чтобы чувствовать свою вечность, он должен внутри своего существа почувствовать эту вечность. Без этого и бессмертие, и вечность для него будут лишь предположениями, навязанными извне

Если когда-то человек и имел это ощущение своей бессмертности и сознание своей вечности, то это было так давно, что атрофировалось под спудом смерти. Без сомнения атрофировалось, об этом свидетельствует вся таинственная структура человеческого существа.

Все наши мучения можно заключить в вопрос: как оживить это атрофированное чувство, как воскресить это атрофированное знание?

Люди этого сделать не могут, не могут этого сделать и трансцендентные боги. Это может сделать только Бог, Который Себя бессмертного воплотил в человеческом чувствовании, Себя вечного воплотил в человеческом самосознании. Сделал это Христос, воплотившись в человека, став Богочеловеком. В Нем, единственно только в Нем человек действительно** ощутил себя бессмертным, осознал свою вечность. Богочеловек Своею Личностью перебросил мост через пропасть, отделяющую время от вечности. Он восстановил связь между ними. Поэтому только тот человек ощущает свое бессмертие и сознает свою вечность, который органически соединен с Личностью Богочеловека Христа, с Его Телом, с Церковью. Поэтому для человека и для человечества Личность Христа стала единственным переходом и мостом из времени в вечность. Поэтому в Церкви, в Православной Церкви, личность Богочеловека Христа стала и осталась единственным путем, путеводителем из времени в вечность, из ощущения своей смертности к ощущению своего бессмертия; из ощущения своей временности к ощущению своей вечности и бесконечности.

Вечно живая личность Богочеловека Христа по существу есть Церковь. Церковь всегда есть личность, при том богочеловеческая личность, богочеловеческий дух и тело.

Определение Церкви, жизнь Церкви, цель, дух, программа, методы Церкви — воплощены в чудесной личности Богочеловека Христа. А потому миссия Церкви состоит в том, чтобы всех своих верных органически и личностно соединить с личностью Христа, сделать так, чтобы их самоощущение стало Христоощущением, чтобы их жизнь стала жизнью Христовой, чтобы их душа стала душой Христовой, чтобы их личность стала Христовой личностью, чтобы в них жили не они сами, но Христос (Гал. 2, 20).

Миссия Церкви в том, чтобы своим верным обеспечить бессмертность и вечность, делая их причастниками Божественного естества (2 Петр. 1,4). И еще миссия Церкви состоит в том, чтобы каждый член Церкви сумел утвердиться в том, что именно бессмертие и вечность есть нормальное состояние человеческой личности, а не временность и смертность, что человек является путником, который через свою смертность и временность движется в бессмертие и вечность.

Церковь это Богочеловеческая вечность, воплощенная в границах времени и пространства. Она существует в мире сем, но также не от мира сего (Иоан. 18, 36).

Она существует в мире сем для того, чтобы поднять мир сей до высоты мира небесного, откуда сама и происходит.

Она есть Церковь вселенская, соборная, богочеловеческая, вечная, а потому хулой, непростительной хулой на Христа и Духа Святого бывает всякое желание сделать из нее национальное образование, сузить ее до мелких, проходящих и временных национальных целей и средств. Цель ее наднациональна, вселенна, всечеловечна — соединить всех людей во Христе, всех без исключения, не взирая на национальность, расу или классы. «Тут нет уже Иудея, ни язычника, нет раба, ни свободного, нет мужского пола, ни женского, ибо все вы одно во Христе Иисусе (Гал. 3, 28) потому что все во всем Христе» (Кол. 3, 11).

Средства для всечеловеческого — богочеловеческого единения всех людей во Христе даны Церкви во святых Таинствах и богочеловеческом подвижничестве. В самом ее существе: в святом Таинстве Евхаристии, в Причастии; в нем синтезируется, определяется и дается Христово средство к объединению людей: через это Таинство человек органически соединяется со Христом и со всеми верными. А через личное подвижничество: в вере, молитве, посте, в любви, кротости, всемилости, человек утверждает себя в святости, переживает в себе Христа как свою собственную личность, как сущее единение со всеми членами Святого Тела Христова — с Церковью. Церковь — это личность Богочеловека Христа, богочеловеческий организм, а не человеческая организация. Церковь неделима как и сама личность Богочеловека, как само тело Христово. Поэтому неправильно в самой своей сути неделимый богочеловеческий организм Церкви делить на мелкие национальные организации. На своем пути через историю многие поместные церкви сужались до националистических, до методов и целей национальных. Многие Церкви, и наша среди них. Церковь подчинялась нормам жизни народа, хотя правильно обратное: народ подчиняется церковным нормам. И наша Церковь часто повторяла эту ошибку. Но мы знаем, что это плевелы нашей церковной жизни, плевелы, которые Господь не выдергивает, но оставляет расти до жатвы вместе с пшеницей (Мф. 13, 29-30).

Мы также знаем (так нас Господь научил), что эти плевелы даны нам от давнего нашего врага и врага Христова — от дьявола (Мф. 13, 25-28). Но это наше знание бесплодно будет, если не перерастет в молитву, чтобы нас Господь Иисус в будущем оградил от того, чтобы мы не были сеятелями и взращивателями плевел.

Время приблизилось, скоро 12-й час, необходимо чтобы отдельные наши церковные представители перестали быть слугами национализма и политики, все равно какой и чьей, и стали бы первосвященниками и священниками Единой, Святой, Соборной и Апостольской церкви.

Данная Христом и осуществленная Святыми Отцами миссия Церкви состоит в том, чтобы насаждать и пестовать в душе народа чувство и сознание того, что каждый отдельный член Православной Церкви есть личность соборная и вселенская, личность вечная и богочеловеческая, личность Христова, а потому каждый из нас есть всякому человеку слуга, слуга всех людей и всякой твари. В этом заповедная Христом цель Церкви; всякая же другая цель не есть Христова, но антихристова.

И для того, чтобы наша поместная Церковь была Христова, соборная и вселенская, она должна непрестанно осуществлять эту цель в нашем народе. Но какими средствами она может осуществить эту богочеловеческую цель? Никакими другими, кроме как богочеловеческими, так как богочеловеческая цель может осуществляться исключительно богочеловеческими средствами, но никак ни человеческими, никакими другими. В этом Церковь существенно отличается от всего людского, земного.

Богочеловеческие средства ничто другое как богочеловеческие подвиги. Их могут осуществлять с успехом только богочеловеческие, Христоносные подвижники. Богочеловеческие подвиги состоят во взаимной, органической взаимосвязи. Одни проистекают из других; одни дополняют другие.

Первый между подвигами — подвиг веры. Через этот подвиг надо пронести народную душу; предать ее Христу безоговорочно и бескомпромиссно. Надо углубить веру до богочеловеческой глубины, расширить ее до богочеловеческой широты, возвысить ее до богочеловеческой высоты. Надо взрастить в народе чувство, что Христова вера это подвиг национальный, вселенский, троичный и что веровать во Христа значит служить Христу всей жизнью своею.

Второй подвиг — богочеловеческий подвиг молитвы и поста. Этот подвиг нужно сделать образом жизни нашего православного народа, надо его сделать народной душой народной души, потому что молитва и пост всемогущие средства, средства данные Христом к очищению от всякой нечистоты не только личности, но и общества, и народа, и человечества, очищающие нашу народную душу от наших нечистот и грехов (Мф. 17, 19-21, Лк. 9, 17-29). Надо омолитвенить душу народную православной молитвенностью. Молитва и пост не должны быть единоличными, каждый для себя, но за весь народ, за всех и вся: за друзей и недругов, за тех, которые добры к нам, и за гонящих и убивающих нас, ибо этим Христианин и отличается от язычника (Мф. 5, 44-45).

Третий подвиг — богочеловеческий подвиг любви. У этой любви нет границ: она не спрашивает: достоин или не достоин любви? Она любит всех и вся: любит друзей и недругов, любит грешников и преступников, но ненавидит их грехи и преступления; она благославляет проклинающих ее (любовь); она как солнце освещает своими лучами злых и добрых (Мф. 5, 45-46). Такую богочеловеческую любовь надо воспитывать в народе, потому что именно этой соборностью и вселенскостью христианская любовь отличается от других самозванных и условных чувствований: фарисейских, национальных, гуманитарных, альтруистических, животных. Любовь Христова всегда вселюбящая. Эта любовь стяжается молитвой, потому что она дар Христов. И православное сердце в восхищении молит: Господи вселюбящий, даруй мне Твою Любовь за всех и вся.

Четвертый подвиг — богочеловеческий подвиг кротости и смирения. Лишь только кроткий сердцем укрощает мятежные и одичавшие сердца; лишь только смиренный сердцем смиряет самонадеянные и гордые душы. Быть кротким ко всем людям дорг всякого настоящего христианина (Тит. 3, 2). Но человек во истину становится кротким и смиренным лишь тогда, когда в свое сердце вселит сердце кроткого и смиренного Господа Иисуса, Который единственно воистину кроток и смирен сердцем (Мф. 11, 29).

Надо душу народа укрощать кротостью Христа, надо каждого научить молиться: Кроткий Господи, укроти одичавшую душу мою.

Господь смирил себя самым высоким смирением — воплотившись, став человеком. Если ты Христов — смирись до состояния червя: воплоти в себе боль всякого болящего, тяготу всякого обремененного, страдание всякого страждующего, снизойди в муки всякого зверя и птицы. Смири себя ниже всех: будь каждому все и вся, но со Христом и по Христу. И когда ты сам пребываешь наедине с собою, то молись: Смиренный Господи, смири меня своим смирением.

Пятый подвиг — богочеловеческий подвиг терпения и смиренности. Терпеть зло, не отвечать злом на зло, всемилостиво прощать всякие оскорбления, наговоры, нанесенные раны. По-христиански будет чувствовать себя в миру постоянно распятым; быть гонимым в миру, быть оплеванным и поруганным. Мир не терпит христоносцев, также как не терпит и Христа.

Страдание это та атмосфера, в которой христианин более всего преуспевает — этому надо учить народ. Для православных — страдание это чистилище.

По-христиански — не только с радостью переносить страдания, но и всемилостиво прощать тех, которые причиняют страдания, всемилостиво молиться за них Богу, так как молились Господь Иисус и ангелоподобный Архидиакон Стефан. Потому и ты молись: Долготерпеливый Господи, пошли и мне долготерпение, великодушие и кротость.

Миссия нашей Церкви — богочеловеческие подвиги сделать образцом жизни народа, проткать душу народную христоликими добродетелями. В этом состоит спасение души в миру, спасение от всех душегубных, людоедских, безбожных движений и организаций, которые действуют в этом мире.

Культурному атеизму, политизированному людоедству современной цивилизации надо противопоставить христоносные личности, которые кротостью агнца будут побеждать разъяренные волчьи страсти и голубиным незлобием спасать народную душу от культурного и политического злосмрадия.

Подвижничество во имя Христа надо противопоставить культурному подвижничеству во имя человека, во имя прогнившего, искалеченного европейского человека во имя атеизма, во имя цивилизации, во имя антихриста.

Поэтому самый главный долг Церкви — вперед к Святым Отцам! Подвизаться подвигами Святых Отцов! Идти тропой подвигов Святого Саввы, Святого Прохора Пчинского, Святого Гавриила Лесновского, Василия Острожского, дьякона Аввакума! Ибо только эти богочеловеческие подвиги сделали из Саввы Святого Савву, из Прохора Святого Прохора, из Гавриила Святого Гавриила и так далее.

И сегодня только эти православные подвиги могут сделать каждую душу святой, только они могут сделать душу нашего народа святой. Ибо как богочеловеческая цель вечна и неизменна, то и средства для ее достижения вечны и неизменны, потому что и Христос вчера, сегодня и во веки Тот же (Евр. 13, 8). В этом и состоит различие всего человеческого от Христова: человеческое изменчиво и временно, Христово неизменно и вечно. Православие как единственный носитель и хранитель совершенного и пресветлого лика Богочеловека Христа, осуществляется исключительно богочеловеческими — православными средствами — подвигами, а не средствами, заимствованными от римо-католиков и протестантов, потому что такого рода христианства предстают уже в издании гордого европейского человека, а не смиренного Богочеловека.

Эта миссия нашей Церкви облегчена самим Богом, так как в самом народе существует целое подвижническое движение. Это богомольное движение. Через это движение народная душа проявляет себя, свои устремления и свои надежды: она рвется к Святым Отцам, к православным Подвижникам, к подвигам Святого Саввы. Это движение представляет собой подвижничество в массе. Это делает его исключительным в истории нашей Церкви. Настоящие богомольцы все сводят к личному подвижничеству, в особенности к молитве и посту. И именно в этом, только в этом они по сути Христовы, по сути православные, потому, что как сказал Господь Христос, они Евангелие воплощают в два подвига: в молитву и в пост, будучи убеждены, что всяческая нечистота, всяческая нечистая мысль, всякое нечистое желание, всякий нечистый дух может изгоняться из человека только молитвой и постом (Мт. 17, 21). Богомольное движение говорит о том, что наш народ сердцем ощущает Христа и Православие, сердцем ощущает, что делает православного человека истинно православным.

Это есть подвижническое возрождение, а потому и православное. Православие не знает никакого другого возрождения кроме подвижнического. Официальные представители нашей Церкви должны с подвижническим воодушевлением подхватить это движение, должны собрать его в русло святоотеческого подвижничества, чтобы оно не растекалось по дельтам ересей и раскола.

Подвижники — единственные миссионеры Православия; подвижничество — единственная миссионерская школа Православия. Православие есть подвиг и жизнь, а потому и проповедуется и утверждается только подвигом и жизнью.

Развить подвижничество лично и соборно — это должно стать внутренней миссией нашей Церкви в нашем народе. Из приходов надо сделать подвижнические центры. Но это может сделать только священник общины — подвижник. Надо усилить молитву и пост; развить церковное благолепие, так как оно главное средство Православия, которое возрождающе действует на славянского человека. С этой целью надо основывать православные братства в каждом приходе, которые своей целью бы ставили: через Христолюбив и братолюбие смиренно служить Христу и всем людям, служить кротко, смиренно, жертвенно до самозабвения. И все служение должно быть пронизано молитвою. Это главное, это необходимо. Но все выше сказанное требует одного условия: наши священники и монахи сами должны стать подвижниками, а чтобы так было — Господу Богу помолимся.

Перевод с сербского Л. Н. Даниленко

* Одна из ранних статей отца Иустина, опубликованная в 1923 г. в журнале «Христианская жизнь» (№ 9, 1923) и на греческом языке в 1969 году в собрании его сочинений.
** Все, что подчеркнуто по тексту переводчиком, в оригинале выделено самим автором (Прим. перев.).

Другие статьи автора:

← Предыдущая статья   |   Выпуск 16 (29.07.1996 г.) . Содержание   |   Следующая статья →
← Предыдущая статья в этой рубрике   |   Следующая статья в этой рубрике →