Почитание святых икон | Санкт-Петербургские епархиальные ведомости

ПРАВОСЛАВНОЕ ВЕРОУЧЕНИЕ

О. В. Губарева

История и догмат


Нерукотворный Образ Спасителя.	Владимирская икона Божией Матери.

Удивительное чувство охватывает перед иконой молящегося: необыкновенное мистическое ощущение присутствия в ней жизни. Откуда оно? Что за сила заставляет даже в наш рациональный век благоговеть перед иконой, а в былые времена — принимать смерть за право ей поклоняться? Для исповедников Православия объяснений не нужно — любовь к иконам является частью веры. Однако, как и тысячу лет назад, эта любовь нередко требует защиты от попыток исказить ее смысл, снизить или подменить само значение икон в жизни Церкви.

Священные изображения встречаются уже у первых христиан, в росписях подземных катакомбных храмов. Боясь поругания язычниками святынь, они зашифровывали их во всевозможные символы и знаки. Так, Иисус Христос мог изображаться как пастух, пасущий овечье стадо, или в виде агнца, рыбаря, рыбы, виноградаря... Это, конечно, были еще не иконы — так, как мы понимаем их теперь — как моленный образ, который чаще всего написан, темперой на доске. Но и в древности образ, относящийся к Богу, назывался иконой ¹.

Священное Предание сохранило историю первых икон Христа и Богородицы, исполненных еще при Их жизни. Свое Нерукотворенное изображение Христос Сам запечатлел на плате, утерев Им лицо. Он сделал это для эдесского царя Авгари, больного проказой, который просил об исцелении. Получив Нерукотворенный Образ Спасителя, Авгарь освободился от болезни и впоследствии был обращен в христианство апостолом Фаддеем. Внук Авгари вернулся к язычеству и хотел уничтожить святыню. Тогда христианский епископ замуровал драгоценный плат в стене с зажженной перед ним лампадой. Спустя несколько веков он был обретен неповрежденным, с горящим перед ним светильником. Сам образ отпечатался на закрывавшей его черепице ².

Как гласит Священное Предание, первые иконы Божией Матери были написаны Евангелистом Лукой. Из трех написанных доподлинно известны только два образа — это «Умиление», где Богородица прижимает к Себе обнимающего Ее Божественного Младенца, и «Одигитрия» («Путеводительница»), где Пресвятая Дева смотрит перед Собой и держит на руке, как на престоле, благословляющего Младенца. Хотя подлинные образы не сохранились, мы знаем о них по многочисленным, благоговейно чтимым Православной Церковью повторениям.

Поскольку иконы писались для воспоминания о Христе, Богородице и святых, для поклонения им через их изображения, то в IV веке, при св. Императоре Константине, когда Церковь вышла из вынужденного затворничества, символы стали заменяться их подлинными образами. Однако язычество с его многочисленными уподобленными людям идолами, которые одушевлялись человеческой фантазией и которым поклонялись и приносили жертвы, было еще в памяти многих. И христиан стали обвинять в идолопоклонстве, в том, что они молятся мертвой матери, а не Живому Богу, «Сущему на Небесах». Эти обвинения основывались на ветхозаветном запрете изображений.

Сначала святые отцы, такие, как Иоанн Златоуст, Афанасий Великий, Василий Великий, разъясняли необходимость почитания икон на самых простых примерах. В то время на площадях византийских городов существовал обычай расставлять императорские портреты. О принятом к ним почтительном отношении и говорит св. Златоуст, когда вопрошает: «Разве ты не знаешь, что когда ты наносишь оскорбление портрету императора, то это оскорбление ты относишь самому первообразу?» ³. Поэтому и «честь иконы относится к ее первообразу»,— заключает св. Василий Великий.

Все же иконоборческие настроения, особенно среди еретиков, отрицавших Богочеловечество Христа, усиливались. И в 692 году, на Вселенском (Пято-Шестом) Соборе в Константинополе, было принято постановление, предписывающее обязательное почитание Животворящего Креста и Священных изображений. При этом запрещалось представлять Христа иначе, чем в человеческом образе, которым христиане должны «приводиться к воспоминанию жития Его во плоти, Его страдания и спасительной смерти» ⁴.

До воплощения Второго Лица Троицы, Бога Слова в Богочеловека Иисуса Христа, Истина не могла иметь изображений. Поэтому в ветхозаветные времена существовали только символы, предызображавшие будущее,— жертвенный агнец, медный змий. Соборным постановлением эти символы отменялись. Икона должна была служить «к уверению истинного, а не воображаемого воплощения Бога Слова». Это не мог быть просто портрет, а изображение «Славы Божества, которая становится и славой тела».

Но правил этого Собора оказалось недостаточно, дабы сломить иконоборческую ересь. Церкви потребовалось еще несколько веков, чтобы выработать полное догматическое обоснование образа и раскрыть его богословский смысл.

Почти сто лет (с 726 по 787 г. и с 813 по 843 г.) у власти в Византии стояли Императоры и Патриархи, которые боролись с почитанием икон. В это время священные изображения уничтожались, терпели надругательства, а почитавшие их преследовались и принимали мученическую смерть. Бывало, что иконы сжигались на головах их почитателей. Так, великого подвижника преп. Феодора Студита избивали в тюрьмах так, что у него гнило тело, и его ученик, св. Николай, вынужден был срезать мясо ножом. Св. иконописца Лазаря жестоко пытали, но, с сожженными руками прямо с места истязания, он вернулся в храм дописывать икону. Монахам Феодору и Феофану, после пыток, на лицах была вырезана издевательская иконоборческая надпись, отчего они поминаются как свв. Феодор и Феофан Начертанные ⁵.

Многие жестокие испытания, которые выпали Церкви, явились толчком для принятия и богословского обоснования догмата иконопочитания. Труды святых отцов Церкви дали ответ всем прошлым и будущим иконоборческим ересям. Богословию православного образа посвящены Деяния Седьмого Вселенского Собора (787 г.), творения преп. Иоанна Дамаскина, преп. Феодора Студита. Победа над иконоборчеством празднуется Церковью как Торжество Православия — чин, установленный в 843 году в первое воскресенье Великого Поста.

Надо не забывать, что борьба с иконоборческими ересями изначально была связана с защитой самой основы христианской веры — с учением о воплощении Бога Слова. Преследования со стороны иконоборцев, их теоретические рассуждения вызывали необходимость обосновать догматическую связь между воплощением Иисуса Христа и иконопочитанием.

«...бесплотный воплотился, Слово облеклось плотью, несозданный сделался созданным, неосязаемый сделался осязаемым» ⁶. «Бог воспринимает от Своей Матери всю полноту человеческого естества, оставаясь при этом совершенным Богом. Природа божественная и человеческая соединяются в личности Бога-Человека не смешиваясь, «как соединившийся с огнем делается огнем, не по природе, но в силу соединения, воспламенения и участия» ⁷. Неописуемый, несотворенный Бог, Второе Лицо Святой Троицы, соединяется с созданной им материей, принимает «зрак раба» из любви к человеку, для того, чтобы «человек мог стать богом», по известной формуле святых отцов.

Господь, облекшись в вещество, пресуществил его, обожил и сделал посредником между Собой и миром. Ибо без того, что родственно людям по природе, невозможно было бы подняться до созерцания божественного мира ⁸. Икона, по учению святых отцов, и есть тот материальный посредник, соединяющий сотворенный мир с нетварным, земной — с божественным. «Я не поклоняюсь веществу,— пишет по этому поводу преп. Иоанн Дамаскин,— поклоняюсь же Творцу вещества, ради меня сделавшемуся веществом и в веществе положившему Свое жилище, и чрез посредством вещества сделавшему и мое спасение» ⁹.

Теоретики иконоборчества однако выставляли себя истинными защитниками Православия. Они указывали, что на иконе возможно запечатлеть только человеческую сущность Христа, божественная же остается неизобразимой. Поэтому иконописный образ может привести к ереси, ибо две сущности Христа в иконе оказываются или слитными, или разъединенными, а это противоречит догмату Боговоплощения. Четко определив понятия сущности (или природы) и личности, святители Православия доказали ложность подобных доводов.

Сущность или природа — эта форма жизни сотворенной Богом материи. Природа не имеет самостоятельного бытия и существует только в личностях. Например, все люди по природе одинаковы, а личности их индивидуальны и неповторимы. Каждая из них имеет свое собственное имя. И если мы хотим написать портрет, то будем воспроизводить не природу, а личность человека. Общим между портретом и человеком будет не природа (ведь у красок и тела она разная), а имя, которое носит личность.

Личностью же Христа является Его Ипостась, в которой неслиянно присутствуют две природы — божественная и человеческая. На иконе изображается, соответственно, не та или иная природа Христа, а Его личность. Соединяет икону и первообраз тоже только имя. В той мере, в какой изображение передает личность изображаемого, оно становится им самим, но не по сущности, а по имени. Поэтому и возможно общение с иконописным образом, как с первообразом, при том, что честь, воздаваемая ему, будет относиться к Самому Христу.

Однако изображение Ипостаси Второго Лица Троицы нельзя в полной мере сравнивать с портретом. Если человек по сущности отличается от своего портрета, то, по существу, они одинаково материальны. Христос же в Троице «единосущен Отцу», един с Ним по Божественной природе. Отсюда и имя Его, которым Он соединен со Своим изображением, способно освящать сам предмет иконы, делать его источником благодати. «Что приносится Богу, то освящается Его присутствием»,— говорят святые отцы Церкви ¹⁰. Разъясняет эту истину и преп. Феодор Студит: «Оно (Божество) присутствует также в изображении креста и других божественных предметов, но не по единству природы, так как эти предметы — не плоть божественная, но по относительному их к Божеству причастию, так как и они участвуют в благодати и чести» ¹¹.

Благодать Святого Духа, присутствующая в освященной именем Божьим иконе, сообщает ей силу Самого Бога. По определению св. Симеона Солунского, икона есть литургический образ. Тем самым, по учению Церкви, она — не пассивный посредник между Богом и человеком, а действенный участник преображения человеческой личности. Бог посредством иконы сходит к человеку, и сама икона является этому свидетельством. Человек же, в зависимости от своего причастия Богу, отвечает восхождением к Нему.

Охраняя благодатную силу икон, Церковь строго следила за их каноном: он всегда оставался частью Священного Предания, носителем Божественных Откровений, бывших Святым Отцам Церкви и запечатленных в его отточенных формах. Что может нового привнести художник в изображение того, что никогда не видел? «...как можно сказать и извещать что-либо о Боге, божественных вещах и святых Божиих, то есть какого общения с Богом сподобляются святые и что это за ведение Бога, которые бывают внутрь их и которые производят в сердцах их неизъяснимые воздействия, как можно сказать о сем что-либо тому, кто не просвещен наперед светом ведения?» — пишет по этому поводу преп. Симеон Новый Богослов ¹². Но и к каноническому изображению в иконе может по церковному уставу приступать с постом и молитвой только верующий человек, чтобы ничего не утратить из того драгоценного дара, который на молящихся изольется в образе.

Иконописные каноны устанавливали Святые Отцы, среди которых были и иконописцы. Образы, написанные ими, особо чтились в народе, а сами они почитались чудотворцами, как, например, преп. Андрей Рублев, преп. Дионисий Глушицкий. В житии преп. Алипия, монаха Киево-Печерского монастыря, говорится, что больные исцелялись даже от красок святого.

С конца XIV века, с развитием светской культуры, иконописных канонов придерживались все меньше в результате общего обмирщения. Забывая заветы Святых Отцов, художники устремились изображать чувственную красоту, более близкую и понятную современникам. В наши дни многие образы уже совсем далеко отстоят от изображения преображенной плоти в иконах. Душевные переживания, запечатленные в них, умиляют нас, располагают к молитве, но это совсем не то реальное богообщение, которое дарует нам настоящая икона.

Господь однако не оставляет Своею милостью молящихся Ему и чудесным образом дарует благодать по молитве. Усердная молитва как бы очищает земную природу изображения, и Господь преображает ее. Всякий верующий знает, что намоленная икона отличается от новонаписанного образа, даже если эта икона — копия со старого образца. В намоленных иконах есть жизнь, но жизнь не тварная. Это веянье Святого Духа, тепло материи, пресуществленной благодатью.

Почитание святых икон — одно из догматических положений в Православии. Это нам бесценный дар и помощь от Господа. Поэтому «Богу угодно и приятно, чтобы воздаваемо было поклонение и лобызание иконным изображениям домостроительства Господа нашего Иисуса Христа, а также изображениям непорочной Богородицы и Приснодевы Марии и досточтимых Ангелов и всех святых» ¹³.

¹ Икона (греч. eikôn) — образ, портрет.
² В Православной Церкви есть поэтому два изображения Спаса Нерукотворного — «на убрусе», где Образ находится посреди плата, и «чрепие», т. е. изображение одного Лика на золотом фоне.
³ Деяния Вселенских Соборов. Казань, 1873, т. VII, с. 528.
⁴ Цит. по: Л. А. Успенский. Богословие иконы Православной Церкви, б. м., 1989, с. 62.
⁵ Там же, с. 87.
⁶ Деяния, т. VII, с. 474.
⁷ Св. Иоанн Дамаскин. Три защитительных слова против порицающих святые иконы или изображения. СПб, 1983, с. 28.
⁸ Там же, с. 8.
⁹ Там же, с. 55.
¹⁰ Деяния, т. VII, с. 528.
¹¹ Цит. по: Л. А. Успенский, ук. соч., с. 99.
¹² Цит. по: В. Лосский. Мистическое богословие Восточной Церкви.— Богословские труды, М., 1972, № 8, с. 116.
¹³ Деяния, т. VII, с. 619.

Другие статьи автора:

← Предыдущая статья | Выпуск 3 (02.09.1991 г.) . Содержание | Следующая статья →
← Предыдущая статья в этой рубрике | Следующая статья в этой рубрике →